Ответ о дикарях.

Матюнин молчал. Он о чём-то размышлял и так сосредоточенно, углублённо, что едва ли он заметил обращение к нему Демьяна Лукича.

-- Да вы по докладу говорите, -- снова вмешался председатель. -- Вам разъяснено было, что вера в Бога возникла у дикарей вследствие их невежества. Вы, вот по этому вопросу должны говорить, иначе я не разрешу вам говорить, -- настойчиво заявил Альтшуллер.

Публика зашумела и требовала предоставить Д-ну Л-чу продолжать свою речь.

-- На вопрос отвечайте! -- кричали из публики.

-- Что молчите! Кто пчёл создал?

Но эти крики слушателей не подействовали на председателя. Он настойчиво требовал, чтобы Д. Л. говорил о том, как возникла вера в Бога у первобытных людей.

-- В противном случае я закрою собрание! -- пригрозил он.

-- Я, собственно, по докладу и говорю, -- спокойно ответил Д. Л. и достал из-за пазухи Библию. -- Вот я вам сейчас прочту из Божественного Писания обо всех этих дикарях.

Публика затаила дыхание и слушала с напряжённым вниманием.

Коммунисты уже не засмеялись, что Д. Л. начал от Писания. Одни из них ушли с собрания, увидев полный провал докладчика, другие же притаились в публике с любопытством дожидаясь, чем кончится беседа Д. Л. с «учёными вождями коммунизма».

-- Премудрый Соломон пишет, -- начал читать Д. Л. из его книги «Премудрости»:

«Подлинно суетны по природе все люди, у которых не было ведения о Боге, которые из видимых совершенств не могли познать Сущего и, взирая на дела, не познали Виновника».

-- Вот так и вы -- пояснил Д. Л., -- обращаясь к председателю. -- Видите премудрые создания Божии, а Самого-то Создателя не признаёте. Чем же вы лучше этих брушменов и тенетов?

-- Бушменов и готтентотов, -- поправил Д. Л-ча Альтшуллер с самодовольной улыбкой на лице.

«А почитали за богов, правящих миром, -- продолжал читать Д. Л., -- или огонь, или ветер, или движущийся воздух, или звёздный круг, или бурную воду, или небесные светила. Если пленяясь их красотой, они почитали их за богов, то должны были бы познать, сколько лучше их Господь: ибо Он, Виновник красоты, создал их. А если удивлялись силе и действию их, то должны были бы узнать из них, сколько могущественнее Тот, Кто сотворил их: ибо от величия красоты созданий познаётся Виновник бытия их. Впрочем, они меньше заслуживают порицания, ибо заблуждаются, может быть, ища Бога и желая найти Его: потому что, обращаясь к делам Его, они исследывают и убеждаются зрением, что всё видимое прекрасно. Но и они не извинительны: если они столько могли разуметь, что в состоянии были исследовать временный мир, то почему тотчас не обрели Господа его». (Премудрости Соломона, XIII, ст. 1-9).

-- Ещё менее извинительны вы, учёные люди, -- снова заметил Д. Л., обращаясь к председателю и докладчику. -- Дикари -- люди тёмные, дикие, что с них спросишь. А вот как вы, разумные люди, не можете понять, что мудрое создание создано мудрым, а не само явилось?

-- Пожалуйста, без наставлений, -- сердито оборвал Д. Л. председатель.

-- Верховный апостол Павел говорит, -- продолжал Д. Л.: «Открывается гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину неправдою. Ибо, что можно знать о Боге, явно для них: потому что Бог явил им, ибо невидимое Его, вечная сила и Божество, от создания мира чрез рассматривание творений видимы, так что они безответны» (Римл. I, 18-20).

-- Одна пчёлка -- пояснил Д. Л. -- как ясно и как вразумительно свидетельствует о мудрой силе Божией. Что тут могут возразить безбожники? Они должны быть безответны, как говорит апостол. Веру в Бога не дикари выдумали, она существует от начала мира. В душе человеческой она заложена с самого зачатия, как, вот, в семени дерева всё дано: и ствол, и корень, и ветки, и плоды, -- так и в человеке, в самом зародыше его, заложены Богом: и форма тела, и разум, и чувства, и вера. Но как дерево может вырасти кривым, худосочным, больным, бесплодным, это зависит от почвы, климата, ухода за ним и от многих других обстоятельств, так и человек может вырасти уродливым, глупым и безверным, это зависит от воспитания и от своей воли. Бог наградил человека разумом и волей: и он может выбирать себе, что ему хочется, или дурное или доброе.