С тобою был когда-то я знакомИ летом целый месяц наблюдал, Как ты дремала в зеркале морском. Был воздух тих, и ясен небосвод, И дней однообразна череда; Ты, отражаясь в сонной глади вод, Дрожала, но видна была всегда. И не казался штиль подобьем сна, Незыблемого в пору летних дней; Подумать мог бы я, что Глубина Всего на свете кротче и нежней. И если бы художником я был, Я б написать в то время был готов Свет, что по суше и воде скользил, Поэта грезу, таинство миров; Тебя я написал бы не такой, Какая ты сейчас на полотне, Но у воды, чей нерушим покой, Под небом в безмятежной тишине; Ты б летописью райскою была, Сокровищницей бестревожных лет, Тебя б любовно ласка облекла Лучей, нежней которых в небе нет, Под кистью бы моей предстал тогда Покоя элизейского чертог, Где нет борьбы тяжелой и труда, А лишь Природы жизнь да ветерок,— Такую бы картину создал я, Когда душа мечте попала в плен, В нее вместил бы сущность бытия И тишь, которой не узнать измен. Так раньше было бы — но не теперь: Ведь я во власти у иных начал, Ничто не возместит моих потерь, И я от горя человечней стал. Улыбку моря увидав опять, Былого не верну, не повторю: Утрату мне из сердца не изгнать, Но я о ней спокойно говорю. О друг мой Бомонт! Другом стать ты мог Тому, по ком не минет скорбь вовек! Твой труд прекрасный пылок и глубок:
|
