Глава восьмая. Теперь, подводя итог сказанному о душе, мы присоединим1, что душа некоторым образом обнимает все существующее

Теперь, подводя итог сказанному о душе, мы присоединим¹, что душа некоторым образом обнимает все существующее. В самом деле: все существующее представляет собою либо предметы чувственно постигаемые, либо умопостигаемые. Ведь в известном смысле знание тождественно познаваемому, а ощущение — чувственно воспринимаемым качествам. Но в каком смысле [берется] это тождество, это надо выяснить. В самом деле, научное и чувственное знания распределяются по объектам: потенциальное знание [сводится] к объектам, данным в возможности, действительное знание — к объектам в их реализованном виде. В душе чувственно воспринимающая и познавательная способности потенциально являются этими объектами — как чувственно познаваемыми, так и умопостигаемыми. [Душа]² должна быть или этими предметами или формами их; но самые предметы отпадают, — ведь камень в душе не находится, а [только] форма его. Таким образом, душа представляет собой словно руку³. Ведь рука есть орудие орудий, а ум — форма форм, ощущение же — форма чувственно воспринимаемых качеств.

Так как, невидимому, не существует никаких отдельных предметов помимо чувственно воспринимаемых величин, то предметы мысли находятся в чувственно постигаемых форм: [сюда относится] и то, в что называется абстракциями, и то, что составляет свойства и состояния чувственно познаваемого. И поэтому не имеющий чувственных восприятий [человек] ничему не научится и ничего разумом не постигнет. Поскольку человек мысленно созерцает, необходимо, чтобы он одновременно созерцал в образах. Образы дредставлют собою как бы чувственные впечатления, только без материи. Воображение есть нечто иное, нежели утверждение и отрицание. Ведь истина и ложь есть соединение понятий. Благодаря какому отличительному признаку первичные понятия не совпадут с образами? Или [пусть] эти понятия не образы, но, [во всяком случае, они не могут проявляться] без образов.