Информация — физический феномен

Отражение в материалистической философии пони­мается как атрибут материи (отсюда — название концеп­ции «атрибутивная»). В. И. Ленин писал: «вся материя обладает свойством, по существу родственным с ощуще­нием — свойством отражения»[96]. Связывая отражение и информацию, философы-материалисты превращают ин­формацию в физический феномен, не нарушающий мате­риального единства мира. Беда в том, что объявляя и отра­жение, и информацию свойствами материи, сторонники атрибутивной концепции потеряли критерий разграниче­ния отражательных и информационных явлений. Об этом свидетельствует отождествление отражения и информа­ции в предлагаемых ими дефинициях. Так, информация определяется как содержание (сущность) отражения, основная грань (сторона, аспект) отражения, инвариант от­ражения, отраженное разнообразие, наконец, способ существования одной системы через другую. Так как сущность заключена прежде всего в содержании и качественной определенности объекта, то информационные процессы ока­зываются сущностью отражательных процессов, а отра­жательные процессы — проявлением информационных. Поскольку информация — сущность отражения, то дефи­ниции обоих понятий совпадают. Если вспомнить, что отражение в свою очередь трактуется как содержание (грань, аспект) взаимодействия, то информация оказыва­ется содержанием содержания и гранью граней.

Чтобы выйти из затруднения, приходится прибегать к запутанным объяснением. Один из первооткрывателей проблематики информации в отечественной философии А. Д. Урсул, выдвинувший формулировку «информация есть отраженное разнообразие», видит отличие информа­ции от отражения в том, что «информация включает в себя не все содержание отражения, а лишь аспект, который свя­зан с разнообразием, различием», а отражаться может не только разнообразие, но и однообразие. Что такое «отражен­ное однообразие»? Многие авторы, в том числе и А. Д. Ур­сул, понимают отражение как «воспроизведение свойств, сторон, черт, составляющих содержание отражаемого объекта». Однообразие потому и называется однообрази­ем, что оно никакими отличительными свойствами, сто­ронами и чертами не располагает. Если только не уподоб­ляться средневековым схоластам, ухитрявшимся разли­чать четыре сорта вакуума, то следует признать, что «отраженное однообразие» — это пустой образ, бессодер­жательное отображение. Отражение всегда воспроизведе­ние разнообразия, поэтому информация, понимаемая как отраженное разнообразие, есть отражение (отображение, образ), и ничего более. К этому же выводу приходим, если информация сводится к «способу существования одной си­стемы через другую». Таким способом может быть лишь сохранение отражаемого в отражающем, например в памяти.

Далее. Безнадежно запутывается вопрос о соотношении теории отражения и теории информации (не математической, а«общей»). Предмет первой — объективно существующие отражательные процессы, предмет второй — информаци­онные процессы, которые атрибутивная концепция объяв­ляет содержанием (сущностью, инвариантом и т.п.) пер­вых. Совершенно непонятно, каким образом одна теория может изучать содержание предмета другой теории, не подменяя собой последнюю.

Статус физического феномена информация обретает в «естественнонаучной» концепции информации, ставя­щей ее в один ряд с категориями вещества и энергии. Эта трактовка воспринята многими научными авторитетами, в том числе А.И. Бергом, В.М. Глушковым, А.П. Ершо­вым, В.И. Сифоровым. Принципиальное отличие ее от атрибутивной концепции состоит в том, что в ней затруд­нительно обнаружить взаимосвязь отражения и инфор­мации, зато ясно просматривается тенденция к отождествлению информации с организацией. Информация выг­лядит уже «естественнонаучным подтверждением» не столько присущего материи свойства отражения, сколь­ко свойства организации. Формула «материя = вещество + энергия + организация» вытесняется формулой «мате­рия = вещество + энергия + информация». Следствием по­добных взглядов является своеобразный «панинформизм», выводы о том, что информация «существовала и будет существовать вечно», что она «содержится во всех без исключения элементах и системах материального мира», «проникает во все «поры» жизни людей и обществ» и т. д. Из «панинформизма» вытекает, что информация в качестве одной из трех основ мироздания, должна служить первопричиной таких свойств материи, как отражение и организация. Значит, отражение нужно объяснять из ин­формации, а не наоборот, как поступают атрибутивисты.

Другой крайностью «панинформизма» является ин­формационный гносеологизм, следующим образом объяс­няющий познавательные процессы. Так как «всякую ком­бинацию частиц, веществ или умственных конструкций можно считать кодом «чего-то», следовательно, все, что нас окружает, есть в каком-то смысле информация»[97]. По­знание сводится к декодированию информации, которая «внесена и закреплена» в анатомии животного или в структурах нейрофизиологического характера, в микро­скопических или субмикроскопических особенностях клеточного ядра, короче — в познаваемых объектах. При этом ощущение трактуется как результат превращения внешней информации во внутреннюю, материальной — в идеальную. В общем, чувственное и рациональное позна­ние, опыт, интуиция, выявление сущности вещей и собы­тий, попытки истолкования «текста книги природы» — все это частные случаи декодирования информации «о чем-то», запечатленной в окружающей действительности. На­помним, что в «доинформационную эпоху» природе при­писывались осмысленность и одухотворенность (см. раз­дел 1.2).

Популяризаторы и фантасты не могли обойти своим вниманием панинформизм. Появилось описание страны «Инфория», где информация выращивается на полях, из брикетов информации строятся дома, питаются не хлебом, а информацией, ибо хлеб — не что иное, как «порция информации для желудка, для нервных клеток, для кишеч­ника и в конечном счете — для всего организма»[98].

Забавляясь игрой ума вокруг уравнений энтропии, негэнтропии, информации, некоторые авторы не замеча­ют курьезности рассуждений о том, что камень на верши­не горы обладает большей информированностью, чем ка­мень у его подножия, ибо энтропия первого меньше; что «атом это в высокой степени информированная система... Ведь каждый электрон в точности знает, какие состояния для него разрешены, а какие запрещены»[99]. Как тут не вспомнить классического шилозиста Жана-Батиста Роби­не, уверявшего в XVIII веке доверчивую публику, что ал­маз «обладает внутренним сознанием своего превосход­ства» над другими веществами, золото «знает» о своем «почете» у людей и т. п.