Значение слова. Слово и предмет.

 

Все слова в языке имеют определенное значение. Значение слова раскрывается через его а) предметную соотнесенность, б) понятийную соотнесенность, в) лингвистическую соотне­сенность.

Под предметной соотнесенностью понимаем соотношение слова с определенным предметом, действием, признаком. В § 4 говорилось, что основная функция слова номинативная, т. е. назывная. Слово обычно называет предмет, действие, признак. Но не все слова обладают номинативной функцией. Она в полной мере свойственна существительным (называют предмет), глаголам (называют действие), прилагательным (называют признак предмета), наречиям (называют признак действия). Местоимения также могут называть, но их способ­ность называть носит особый характер: она ситуационна (или ситуативна), т. е. применительно к разным ситуациям (положениям, обстановке) одно и то же местоимение может называть разные предметы, явления (ср. местоимение он по фразе На берегу пустынных волн стоял он, дум великих полн, где он — Петр I, и во фразе Что ищет он в краю дале­ком, что кинул он в краю родном, где он — парус; см. при­мер с местоимением она в § 26). Не обладают номинативной функцией числительные, но они приобретают эту функцию, когда «опредмечиваются», сближаются с существительными, заменяют сочетание числительного с существительным — «Двадцать шесть и одна» (Горький), «Двенадцать» (Блок) — или выступают как «названия цифр» в арифметических тек­стах (двадцать минус семь получится тринадцать и т. д.). Номинативная функция не свойственна служебным словам и междометиям.

Установив, что большинство слов обладает номинативной функцией, т. е. способностью называть, рассмотрим, какова связь между словом-названием и тем предметом (признаком действием), который этим словом называется? Есть ли пря мая связь между предметом и названием?

Еще в Древней Греции на этот вопрос ученые отвечал по-разному. Одни считали, что между предметом и названием есть прямая связь (слова названы «по правилу»), другие отрицали такую связь (слова названы «по произволу»). Спо­ры продолжаются и в наше время.

Отсутствие прямой, непосредственной связи между сло­вом и предметом легко доказывается рядом фактов.

1. Один и тот же предмет в разных языках может быть назван разным словом (ср.: русское дерево, английское tree, немецкое Ваит, французское arbre, эстонское рии, венгерское fa, литовское medis, татарское агач и т. д.).

2. В одном и том же языке один и тот же предмет назы-.; вают по-разному (башмаки и ботинки, орфография — право­писание, фрикативный — щелевой и т. п.).

3. В процессе развития языка предметы могут менять свои названия (баня раньше называлась мовница, кухня — поварня, парус — ветрило, (поэт — шит); (названия могут пере­носиться с одного предмета на другой (ср.: лампа, где ста­рое — керосиновая лампа и новое — электрическая лампа, лампа дневного света и т. п.).

4. Если бы названия были прямо связаны с предметами, обусловлены последними, то, не прибегая к мистике, нельзя было бы объяснить то, как же они стали известны людям, как люди догадались о том или ином названии предмета.

Но отрицая прямую связь названия с предметом, нельзя вообще отрицать наличие связи между словом и предметом. Иначе мы могли бы произвольно и легко менять названия предметов, называть козу коровой, дом стулом, деревом, вет­кой и т. п. Каждому ясно, что такого произвола не может быть. Этому препятствует общественный характер языка, его роль важнейшего средства человеческого общения, его непо­средственная связь с мышлением. Можно утверждать, что связь между предметом и названием есть, но она не от при­роды, не извечна, а создана самой общественной практикой человека. Как же она складывалась?

Ответ на этот вопрос мы находим в том определении названия, которое дал в одной из своих работ Л. Фейербах и которое выписал и положительно оценил В. И. Ленин.

«Что же такое название? Отличительный знак, какой-ни­будь бросающийся в глаза признак, который я делаю пред­ставителем предмета, характеризующим предмет, чтобы представить его... в его тотальности»'.

Из этого определения следует, что 1) название предмету дается человеком, оно не заложено в самом предмете; 2) название дается на основании какого-нибудь характер­ного, заметного, «бросающегося в глаза» признака предмета; 3) выбор признака, положенного в основу названия, может быть случаен, произволен, различен в разных коллективах. Это и объясняет возможность наличия в разных языках не только звучащих по-разному названий одного и того же пред­мета, но и разных оснований для появления соответствующего названия. Например, название медведя у славян значило «едящий мед» (меде + едь), а у литовцев klokis — курчавый; в русском портной назван так потому, что он имеет дело с одеждой (древнерусское порт — одежда), а немецкое Schneider — портной произведено от schneiden — резать, т. е. название дано не по материалу, с которым человек имеет дело, а по его действию; в русском смородина — от смород (современное смрад) — сильный запах, т. е. ягода названа по бросившемуся в глаза признаку — наличию сильного за­паха, а в польском она же называется porzeczki, porzeczka — «по-речке, по-речка», по месту, где главным образом растет.

Но раз возникнув, название становится обязательным для всех говорящих на данном языке и не может быть произволь­но изменено.

Таким образом, в значении слова отражена связь его с предметом, но это не прямая, а сложная опосредствованная связь.