Глава 8. Стать собой вместе взятым

 

Как победить человекобоязнь.

 

 

Как выйти из одиночества

Как полюбить себя

Гомо Застенус

В.Л.! Мне 33 года. Все эти годы я прожила в одиночестве.

В детстве была гадким утенком. Ни одного теплого слова, ни одной улыбки. Ловила на себе только злые, презрительные взгляды.

Я не застенчива, нет, это мягкое слово для меня не подходит. Я человек застенный, еще даже точней, вмурованный в стену. И не человеком себя ощущаю среди людей, а какой‑то букашкой.

Когда в первый раз устроилась на работу после школы и почувствовала хорошее отношение окружающих, испугалась страшно. Человека, который не скрывал расположения ко мне, я обходила на пушечный выстрел и в конце концов уволилась..

Сейчас работаю на почтамте, на сортировке, исполняю механические обязанности, не поднимая глаз на людей.. Единственное мое утешение и наслаждение – книги.

Вы спросите, почему я не обратилась к вам за советом раньше. Да я просто не осознавала своего положения.

Я ничего не знала о взаимоотношениях между людьми.

Я даже не подозревала, что таковые существуют. Я жила, в буквальном смысле низко наклонив голову, в уверенности, что ничего не увижу, кроме недобрых и насмешливых взглядов.

Но вот с годами я слегка осмелела и огляделась.. Оказывается, ничего страшного. Стала наблюдать за людьми, и сделала открытие, что в большинстве своем люди – не одиночки, как я, а имеют семьи, приятелей, тусовки, компании; что многие хорошо друг к другу относятся..

Люди улыбаются, люди ищут и находят друг у друга сочувствие, помощь, поддержку. Для меня это было потрясающим открытием. Мне показалось, что мучения мои скоро кончатся, что вот‑вот произойдет чудо, и я выберусь из своей стены. Иди к людям, и они тебя поймут!.. Иди к людям!

Ее тут‑то было. Люди, может быть, и поймут, только вот подойти – то к ним я не могу никак. Между нами стена – глухая, высокая. И бьюсь я об эту стену уже много лет..

Я угрюма, пассивна и безразлична ко всему и ко всем. Вся внутри себя, в реальной жизни не существую. Только изредка всплываю на поверхность и опять погружаюсь в себя, варюсь в собственном соку. Мое настроение ничем не проявляется внешне. И радость, и горе я переживаю в одиночку. У меня человекобоязнь, я боюсь людей, я боюсь себя, я боюсь и вас тоже, Владимир Львович!..

У меня никогда не было близкого человека. Если малознакомые мне улыбаются (говорят, что у меня привлекательная внешность, но я не верю) – то хорошо меня знающие стараются меня избегать. Мечтала о самоубийстве, давала даже себе срок.. Но мне это не грозит. Я слишком труслива. Боюсь загробной жизни – а вдруг там не принимают непрошенных гостей. На скольконибудь решительные действия я не способна. Мне остается только жить, мучиться и мечтать о естественном конце. Я даже свой адрес вам дать боюсь. Называю себя просто Л.

Стены нет, есть флажки

Не надейся на понимание – надейся понять

Л., спасибо за исповедь. Это труд доверия – начало пробивания стенки… Глаза уже видят свет; кожа чует тепло… Совсем близко жизнь – в двух шагах.

Шаг первый: принять себя

Попробуем вместе ответить: почему я защищаюсь от внимания к себе, от доброго отношения?..

Почему я боюсь любви?..

Отвечаю (за себя, но, быть может, и за вас тоже): подозреваю себя в бедности, в душевном ничтожестве. Опасаюсь, что не смогу соответствовать.

Но почему же, чуждаясь людей, я в то же время так завишу от их оценок (всего более воображаемых)?

Ответ: потому что хочу все‑таки жить с людьми, жить, как они…

Что потеряю я, открывшись, как есть, хотя бы одному человеку?

Ответ: ничего, кроме своей скорлупки, кроме самовозведенной стены этой, в которой мне так давно тесно, душно и больно жить.

А открою, может быть, самое главное: свою способность дарить – да, дарить душу, дарить себя.

(Так и произошло в жизни со мной – и не важно, что те, кому предлагал, дар не взяли – нашлись иные, которых не знал… Не может быть невостребованной душа, свято верьте!..)

Второй шаг: перелет через стену

Не биться, а перелететь

Не пробовали еще?..

Стена, между прочим, не такая уж и высокая и не прочная, упасть может даже от случайного сотрясения… Потому что это и не стена вовсе, а что‑то вроде флажков на веревочке, через которые боится перепрыгнуть загнанный волк. Флажки мы развесили сами, может быть, и не без помощи родителей…

«Иди к людям – они тебя поймут». А вот это как раз ошибка. Наивно идти к людям за «пониманием». Опасно даже мечтать об этом. И не в том дело, что его нельзя получить, понимание. Изредка как подарок – можно. А в том дел о, что при такой установке мы подставляемся под зависимость и утрачиваем свою теплородность, свою способность светить. При такой установке не учимся понимать сами.

Сначала вложение, потом – отдача. Сначала пойми, а уже на этой основе ищи возможность быть понятым. Сперва язык поизучай, потрудись хоть чуточку, а потом объясняйся. Сперва подари, а потом… А потом не жди подарков ответных!..

Ровесница ваша, тоже одиночка, почти отчаявшаяся, возражала: «Нечего мне дарить людям, душа у меня холодная и пустая. Не могу согревать – согреться самой бы. Светить нечем – во мне света нет. Нужен внешний источник».

А я ей ответил так: «После реанимации сердце поддерживает себя собственным ритмом».

Идите к людям, чтобы понять их – не заботясь, какая в душе температура и освещенность.

Переписка с Л. длилась около пяти лет. Через некоторое время она выучилась на ветеринара и стала работать по призванию. Замуж не вышла, но в тридцать шесть лет родила здорового хорошего сына.

Самоциклист

В.Л., все очень банально: нет контакта с людьми, не могу общаться. Меня не понимают, меня не любят, меня игнорируют, меня презирают. Я эациклился на себе настолько, что..

Нет, не болен и, кажется, не идиот. Я именно самозацикленный, самоциклист..

Страшное накопление неудач. От этого получается какой‑то отрицательный энтузиазм, самоуверенность с обратным знаком.. В этом порочном круге еще головные боли, дурной кишечник, насморки, аллергия и прочее. Мне уже 24 года, а я все еще девственник. Онанизм уже надоел..

Я не слаб физически и не так уж неловок. Но когда дело доходит до серьезной борьбы, всегда оказываюсь слабаком. С самого детства, сколько себя помню, боюсь тех, кто сильнее. А таким кажется мне каждый, кто себя держит уверенно и вызывающе, кто наступает, кто смел.