Философия позднего Средневековья

В XIII в. в странах Западной Европы наступает заметное экономическое оживление. Развиваются товарно-денежные отношения. Усиливается роль городов, растет слой ремесленников и купцов. Умножаются богатства церкви; XIII в. — эпоха наивысшего могущества католической церкви. На основе экономических изменений усиливается социальная борьба, множатся еретические движения, среди которых следует выделить ересь катаров, амальрикан, движение беггаров. В 1209 г. папа объявил Крестовый поход против альбигойцев. В результате упорных и кровавых альбигойских войн юг Франции был разграблен и превращен в развалины.

Нужды торговли и ремесла требовали умения читать и писать, знания арифметики, географии, элементов астрономии. В обществе усиливаются светские тенденции. Возникают университеты в Болонье, Париже, Палермо, Оксфорде, Падуе, Кембридже, Неаполе, Тулузе, Саламанке и др. В университетах обычно было четыре факультета: права, медицины, теологии и свободных искусств. Факультет свободных искусств был подготовительным для факультета теологии. На первом учились шесть лет, на втором — не менее восьми. Магистрами теологии становились только те, кто прошел обучение на факультете искусств. Методы преподавания — лекции и семинары (disputatio), семинар проходил в форме дискуссии; тема предлагалась студентами в форме вопроса для обсуждения, студенты предлагали ответы, завершал семинар преподаватель.

В новых условиях платонизм и Августин с его тезисом: «Хочу понять Бога и душу. И ничего более? Совершенно ничего» перестал удовлетворять мыслящих людей. Сформировался устойчивый интерес к аристотелизму; этому способствовали контакты с арабской философией. В XIII в. произве-дения Аристотеля стали широко переводиться на латинский язык.

Церковь попыталась ограничить распространение аристотелизма вплоть до запрета изучения трудов Аристотеля в университетах, что, однако, не принесло желаемого результата. Этим дело не ограничилось. В XIII в. церковь запрещала мирянам читать Библию, чтобы в них не пробуждался дух исследования и критицизма. Для борьбы с ересями был учрежден особый суд — инквизиция. Аналогич-ную задачу поставили и перед специальными монашескими орденами — доминиканцами и францискан-цами. Доминиканцы говорили, что бороться с ересью нужно «при помощи костров и силлогизмов». Идеологи должны были приспособить философию Аристотеля к потребностям церкви, очистить его философию от элементов материализма.

Фома Аквинский (1 225 -1 274) родился вблизи местечка Аквино недалеко от Неаполя. Воспиты-

вался в аббатстве Монте Кассино бенедектиниев. Затем учился в университете Неаполя. Здесь познако-мился с членами недавно созданного доминиканского ордена и, несмотря на возражения семьи, стал монахом этого ордена. С 1248 по 1252 г. Фома — ученик Альберта Великого, в Кельне. Затем учится в Парижском университете, становится бакалавром, затем магистром теологии и главой кафедры университета (с 1256 по 1259). В эти годы пишет работы: «О сушем и сущности», «О началах природы», «О спорных вопросах истины», «Сумма против язычников». Затем — период странствий; Фома посещает университеты в Кельне, Болонье, Риме, Неаполе. Пишет ряд работ. Магистр ордена вызывает Фому в Париж, чтобы сразиться с авверои-стами и противниками Аристотеля. Фома пишет работы «О вечности мира», «О единстве теологического интеллекта» и продолжает начатую в Риме работу «Сумма теологии», огромную по объему, которую не успел закончить. Скончался по пути в Лион, где должен был участвовать в работе Лионского собора. После смерти Фомы ему был присвоен титул «ангельский доктор» Udoctor angeli-cus»). В 1323 г. он был причислен к лику святых. В 1567 г. Фома провозглашен папой Пием V «пятым учителем» католической иеркви (после Григория Великого, Амвросия Медиоланского, Аврелия Августина и св. Иеронима).

Первая проблема, которую рассматривает Фома, — взаимоотношение веры и разума. В предшествующей средневековой философии существовали три основные точки зрения по этой проб-леме: 1) полное отрицание ценности разума, науки (например, Тертуллиан); 2) концепция двойст-венной истины — вера и разум имеют разные предметы, и каждая сохраняет ценность в свой области (например, аверроисты); 3) рационалистическая точка зрения — предлагалось подвергнуть догматы веры оценке разума как высшего критерия истины и заблуждения (например, Абеляр). Ни одна из этих концепций в полной мере не принималась церковью. И Фома ставит перед собой и успешно разрешает задачу: не проповедуя полного пренебрежения к разуму, сохранить примат веры над разумом.

Фома признает правомерность научно-философского знания. Но наука и связанная с ней филосо-фия выводят свои истины, опираясь на опыт и разум, а религиозное вероучение черпает их в Откро-вении, в Священном писании. Истины Откровения — сверхразумны, они выходят за пределы естест-венного понимания. Но оба рода истин не противоречат друг другу, так как они имеют конечное и высшее основание в премудрости Бога, а она, конечно, не может сама себе противоречить.

Фома говорит о возможности согласования Писания и разума, поясняя это следующим приме-ром. В Книге Бытия говорится, что «Бог создал два великих светила, солнце, луну, а также и звезды». Этим Священное писание как будто хочет сказать, что луна больше всех звезд; но так как установлено неопровержимыми доказательствами, что это неверно, то не следует упорно защищать этот буквальный смысл. Нужно искать другой, соответствующий этой фактической истине; можно, например, сказать «что слова "великое светило" обозначают только величие луны по отношению к нам, а не величину самого ее тела».

Фома утверждает, что философия и частные науки выполняют по отношению к теологии пропе-девтические, служебные функции. Теология «не следует другим наукам как высшим по отношению к ней, но прибегает к ним как подчиненным ей служанкам». Теология не черпает из философии и частных дисциплин никаких положений (они содержатся в Откровении), но использует эти науки в целях луч­шего понимания и более глубокого разъяснения истин Откровения. Теология обращается к помощи философии, чтобы сделать положения веры понятными и убедительными для «естественного разума» человека.

Существует область некоторых объектов, общих для теологии и науки; одна и та же проблема может служить предметом размышления и изучения как теологии, так и науки. Это означает, говорит Фома, что некоторые истины Откровения могут быть доказаны рациональным путем, например истины о существовании Бога, бессмертии человеческой души и др. Но есть истины, которые нельзя доказать при помощи разума, они относятся исключительно к сфере теологии, например, догмат о творении во времени, о первородном грехе, о таинствах, история воплощения, Святая Троица, представление о Страшном суде и воздаянии, о чистилище. «Есть некоторые истины, которые превосходят сколь угодно мощный разум: например, Бог един, но в Трех Лицах. Другие истины вполне доступны разуму: например, что Бог существует, что Бог един и подобные этому».

Фома утверждает, что положения науки не могут противоречить догматам церкви. Учение о превосходстве веры над разумом опирается на убеждение Фомы в большей достоверности веры по сравнению с разумом. Человеческий разум может ошибаться, а вера опирается на абсолютную правдивость Бога. Кроме того, истинность веры, с точки зрения Фомы, доказывается бесчисленными чудесами, совершаемыми Богом (исцеление больных, воскрешение мертвых и т. п.). В случае расхожде-ния между знанием и верой решающим является критерий истин Откровения.

Философия и частные науки должны служить теологии, убеждать людей в справедливости ее принципов. Если рациональные знания не выполняют этой задачи, они становятся бесполезными и даже перерождаются в опасные рассуждения. Фома требует неуклонного следования религиозным догматам.

В числе тех положений теологии, которые могут получить философское обоснование — положение о бытии Бога. Каким образом, вообще говоря, мы можем познать бытие Бога? Есть три способа: интуитивный, через веру и через естественный разум. Интуитивное познание по своему существу сверхъестественно и уготовано для нашей будущей, потусторонней жизни. На этом же свете мы познаем Бога через веру и через естественный разум.

Доказательства существования Бога. Фома отвергает онтологическое доказательство Ансель-ма, ибо из того, что мы думаем о Боге или имеем о Нем понятие, еще не следует, что Он существует. Доказательства существования Бога естественным разумом могут быть только апостериорными: от творений Бога мы можем заключить о Его существовании. Фома предлагает пять доказательств существования Бога.

1. Так называемое кинетическое доказательство, основывающееся на понятии движения. Вещи находятся в движении. «Все, что движется, имеет причиной своего движения нечто иное». Один предмет движим другим, другой третьим и т. д. Но цепь двигателей не может быть бесконечной, ибо в таком случае не было бы первого «двигателя», а следовательно, и второго, и последующего, и вообще не было бы движения. Поэтому мы должны дойти до первой причины движения, которая никем не движется и которая все движет. Такой причиной должен быть Бог, Вечный Двигатель. Благодаря ему происходит переход от возможности к действительности.

2. Доказательство, основывающееся на понятии производящей причины. Подобно тому как не может быть бесконечной цепь движений, не может быть бесконечной цепь движущих причин. Если в цепи производящих причин не признавать абсолютно первую причину, то тогда не появятся средние и последние причины; если же в поисках причин мы уйдем в бесконечность, то не обнаружим первой производящей причины. «Необходимо положить некоторую первичную производящую причину, каковую все именуют Богом».

3. Доказательство, основывающееся на понятиях необходимости и случайности. Единичные вещи, которые возникают и уничтожаются, могут существовать либо не существовать, т. е. имеют случайный характер. Но случайные явления требуют наличия необходимой причины. «Поэтому необходимо положить некую необходимую сущность, необходимую самое по себе, не имеющую внеш­ней причины своей необходимости, но самое составляющее причину необходимости всех иных; по общему мнению, это есть Бог».

4. Доказательство от степеней совершенства. Это доказательство исходит из предпосылки, что в вещах проявляются различные степени совершенства в форме бытия и благородства, добра и красоты. По мнению Фомы, о различных степенях совершенства можно говорить лишь по сравнению с чем-то наиболее совершенным. Следовательно, должно существовать нечто самое истинное и самое благородное, самое лучшее и самое высокое, обладающее наивысшей степенью бытия. «Отсюда следует, что есть некоторая сущность, являющаяся для всех сущностей причиной блага и всяческого совершенства; и ее мы именуем Богом».

5. Доказательство от божественного руководства миром. В вещах и явлениях, го­ворит Фома, наблюдается целесообразность деятельности и поведения. Эта це­лесообразность особенно заметна в живых существах: все стремятся достичь чего-то наилучшего, хотя одни это делают сознательно, другие — инстинктив­но. Фома считает, что это не случайно, и кто-то должен целенаправленно руко­водить миром. «Следовательно, есть разумное существо, полагающее цели для всего, что происходит в природе, и его мы именуем Богом».

Все эти доказательства имеют так называемый космологический характер; т. е. исходят из явлений материального мира, в котором отыскиваются следы «первой причины», Бога.

Бог, согласно Фоме, — действующая и конечная причина мира. Бог — само бытие, а мир обладает бытием, существованием.

Материя и форма. Сущность и существование. Создавая материю, творец вкладывает в нее возможность, а форма ее актуализирует. Поэтому конкретные вещи состоят из возможности и действи-тельности. Материя пассивна, форма активна. Материя определяет индивидуальность и конкретность содержания вещей, форма выражает общее. Каждая единичная субстанция представляет собой конкрет-ное единство материи и формы. Ведущей в этом единстве является форма; «все действующее действует постольку, поскольку имеет форму».

Существуют различные формы. Прежде всего Фома различает субстанциальную и акциденталь-ные формы. Субстанциальная форма сообщает всякой вещи простое бытие; акцидентальные — источ-ник определенных качеств. Далее, нужно различать материальные и субсистентные (бестелесные) формы. Первые имеют свое бытие только в материи, вторые имеют свое собственное бытие, без всякой материи. К субсистентным формам относятся ангелы и человеческие души.

В своей онтологии Фома различает сущность и существование. В Боге сущность и существо-вание совпадают, в вещах они различны. Сущность определяется как то, благодаря чему вещь становит-ся тем, что она есть. Сущность — общее, которым обладает единичное бытие. Сущность лежит в основе существования.

Но что такое общее, универсалии? Универсалии, согласно Фоме, имеют троякое существование: в божественном уме, в вещах и в человеческом уме. В божественном уме универсалии предшествуют вещам, представляя собой формы, образцы для творения единичных вещей. В вещах универсалии существуют как одинаковая сущность, причем эта сущность не существует сама по себе без индивиду-умов. Наконец, универсалии в человеческом уме следуют за вещами и являются извлечением, отобра-жением общего, форм в вещах.

Человек, считает Фома, занимает срединное положение между духовным миром ангелов и материальным миром вещей, соединяя в себе и духовное, и материальное. Подобно тому как есть перводвигатель Вселенной, так и в человеке есть свой «двигатель» — душа. Бог создает душу и в момент творения, вдохнув ее в человека, как бы приспосабливает ее к человеческому телу. Индиви-дуальная душа бессмертна (здесь Фома полемизирует с аверроистами). В условиях земного сущест-вования душа и тело связаны необходимым образом. Смерть тела — это отделение формы от материи (душа — субсистентная форма). Но бестелесное существование души является ущербным, так как полная субстанция человека требует единства души с телом. Это единство осуществится в день Страшного суда, когда душа воссоединится со своим воскрешенным телом. Таким образом Фома привел теоретическое обоснование догмата воскресения из мертвых.

В гносеологии Фома исходит из того, что началом познания является чувственное знание. Чувственное познание включает в себя внешние и внутренние чувства. Самое низкое положение из внешних чувств занимает осязание, оно наиболее материально, более всего связано с телом. Выше находятся вкус, обоняние, слух, зрение. Два последних чувства — наиболее познающие и оказывающие наибольшие услуги разуму. Внешние чувства подвергаются воздействию материальных тел, которые отпечатывают на них чувственные образы единичных предметов. Фома подчеркивает пассивность чувственного познания; в этом познании субъект зависит от объекта и в некотором роде уподобляется ему.

Затем чувственные образы попадают в сферу действия так называемых внутренних чувств, к которым относятся «общее чувство», память, воображение. Здесь происходит группировка, упорядо-чение чувственных образов, рожденных внешними чувствами.

Далее в деятельность вступает орган мышления. Фома считает, что в интеллекте нет ничего, чего до этого не было в чувствах; всякое интеллектуальное познание черпает свое содержание из материала, полученного от чувств. Особый орган души — активный интеллект — из чувственных образов извле-кает общее, духовное содержание и создает интеллектуальные познавательные формы. В процессе интеллектуального познания осуществляется создание понятий, их соединение и разъединение (т. е. образование суждений), рассуждения (т. е. связь суж­дений).

Казалось бы, что гносеология Фомы продолжает гносеологию Аристотеля. Но здесь есть одно противоречие. Дело в том, что, с точки зрения Фомы, объектом познания в конце концов является не материя, а нематериальная действительность, содержащаяся в единичных вещах. В процессе рациональ-ного познания ум извлекает из вещей божественную идею, универсалии. Из чувственных образов интеллект абстрагирует умопостигаемые формы — те, с помощью которых творятся вещи. Таким образом Фома приспосабливает аристотелевскую гносеологию к христианской теологии. Показательно в этой связи рассуждение Фомы об истине. «Каждая вещь постольку называется истинной, поскольку приближается к сходству с Богом... Подобно тому как душа и другие вещи называются истинными по своей природе, поскольку им присуще сходство с этой высшей природой, которая, являясь своим понятым бытием, есть сама истина, так и то, что познается душой, есть истина, поскольку в ней существует сходство с той божественной истиной, которую познает Бог».

Фома говорит, что критерий истины — в «первых принципах» — принципах тождества, противоречия, исключенного третьего и достаточного основания, которым должны следовать рассуждения. Эти принципы существуют в разуме как врожденные знания, но мы их осознаем под влиянием опыта.

В этике Фома считает, что зло не существует само по себе, самостоятельно, в отличие от добра, а представляет собой какую-то ущербную форму добра (фактически здесь Фома следует Плотину и Августину). Добро — это «то, чего все желают». Этим может быть любая вещь, поскольку ей свой-ственно совершенство.

Чтобы в мире была гармония, необходимы различные степени добра, вещи различного совер-шенства. Как красота делается более очевидной на фоне уродства, так и добро более заметно при сравнении со злом. Некоторое зло не портит гармонии Вселенной, напротив, оно необходимо для этой гармонии.

Гармония, порядок, справедливость требуют существования не только хороших людей, но и грешников. «Бог является творцом зла как наказания, а не как вины». Че­ловек обладает свободой воли; поэтому он ответствен за свои поступки, так как в состоянии выбирать между добром и злом.

Фома утверждает примат разума над волей. Разум лежит в основе воли, воля следует за разумом (эта позиция получила в последующем название этического рационализма). Осуществление свободы воли предполагает познание, так как то, что не познано, не может быть объектом желаний и выбора. Достаточно иметь подлинное знание о добре и зле, чтобы поступать морально.

Земная жизнь человека невозможна без удовлетворения его телес-ных запросов и определенных страстей. Ведь человек занимает промежу-точное положение между духовным и материальным мирами. Воля по необходимости стремится к блаженству. Но она может выбирать между различными средствами для достижения блаженства. Свобода воли позволяет человеку делать выбор между морально ценными поступками, ведущими его к богу, и аморальными действиями, отклоняющими от него.

Источник зла у Фомы — свобода существ, не признающих своего родства с Богом. Не тело заставляет грешить дух, а дух порочит тело. Корень зла — в порче духа. И тем не менее, признавая свободу воли, Фома утверждает, что Бог вызывает в человеке стремление поступать так, а не иначе; «сообщая движение причинам доброй воли, Он не ликвидирует добровольности вызы-ваемых ими действий, а скорее вызывает в них эту добровольность, ибо Бог в каждой вещи действует в соответствии с ее особенностью».

Поскольку мы знаем Закон Божий, он становится правилом человеческого по­ведения. Нравст-венно доброе состоит в том, что наша воля и наши поступки согласуются с божественным законом и поэтому соответствуют нравственному миропорядку. Добродетелями, созданными интеллектом, явля-ются мудрость, умеренность, мужество, справедливость; к ним присоединяются добродетели, вложен-ные в человека божественной благодатью: вера, надежда, любовь.

Фома считает, что создав мир, Бог непосредственно управляет им, так как Он «есть всеобщий распорядитель всего сущего». Мир един и гармоничен. Но «совершенство Вселенной требует, чтобы в вещах было неравенство, дабы осуществлялись все ступени совершенства». Отсюда следовал важный вывод о том, что необходима иерархия в мире небесном, земном и человеческом.

По мнению Фомы, общество должно иметь многообразие «совершенств», различных сословий общественного целого. Необходимо, чтобы большинство людей занималось различными разновид-ностями физического труда, а меньшинство было призвано к умственному труду и управлению этим большинством. Наиболее ценным является труд духовных пастырей народа — служителей церкви.

Теократическая концепция государства. Человек — существо социальное и политическое. Государство необходимо для нормальной жизни общества. В рамках теократической концепции госу-дарства Фома утверждает, что государство берет свое начало от Бога. Фома говорит о трех видах закона:

♦ от Бога исходит «вечное право», «вечный закон» — рациональный план, универсальный порядок вещей;

♦ далее следует «естественное право», «естественный закон» — отражение божественного права в умах людей, участие человека в вечном законе;

♦ «человеческое право», «человеческий закон», установленные юридические законы, приме-нение принципов естественного права к жизни людей. Люди с дурными наклонностями сначала по принуждению, затем по привычке научаются делать должное.

Фома различает три типа государства: олигархию, монархию и тиранию. Разновидностью тирании он считает демократию. «Если... несправедливое правление осуществляется многими лицами, то это называется демократией; господство народа имеет место именно тогда, когда широкие массы благодаря своей силе и жизненному превосходству подавляют богатых». Наиболее естественная форма государственной власти — монархия. Как Бог один во всем мире, как душа одна в теле, как пчелиный рой имеет только одну матку, а корабль, гонимый ветрами, направляется волей единственного рулевого, так и государственный корабль лучше всего может функционировать, если во главе его стоит единст-венный правитель — монарх.

Хотя власть происходит от Бога, Фома говорит, что могут быть случаи, когда правитель пришел к власти при помощи несправедливых средств, когда он правит несправедливо. Дело в том, что Бог в соответствии со своими планами может установить плохую власть в целях наказания людей. Если власть выступает против божественных установлений, церковных заповедей и моральных норм, подданные имеют право восстать против государственной власти.

Завершая характеристику взглядов Фомы Аквинского, отметим, что он признавал демонологию. Ошибочно и даже преступно считать веру в могущественного дьявола иллюзорной или устарелой. Дьявол — «глава целого демонского царства».

Идеи аристотелизма использовались не только ортодоксально-католическим направлением в схоластике. Существовала оппозиционная школа, продолжавшая ряд идей арабского аристотелика Ибн-Рушда. Виднейшим представителем так называемого латинского авер-роизма был Сигер Брабантский (ок. 1235 — ок. 1282). Сигер убежден, что рациональное познание — единственно возможное и достоверное средство миропонимания. Теология — препятствие, помеха рациональ-ному познанию. Поддержка Сигером концепции двойственной истины фактически означала поддержку принципа невмешательства религии во внутреннюю жизнь научного познания, теологии — в философию.

Сигер отрицал творение мира из ничего, мир и его движение «совечны» Богу. Время также не может быть ни возникшим, ни уничто-женным. Нелепо говорить о том, что было время, когда не было времени. Признавая Бога как первопричину всего сущего, Сигер говорил, что Бог не свободен в своем отношении к миру, в котором господствуют им же установленные закономерности. Так обстоит дело, например, с движением небесных тел. Сигер, в отличие от Фомы, скептически относится к чудесам. «Нам нет никакого дела до божественных чудес, поскольку мы рассматриваем естественные явления естественным путем».

Важным пунктом разногласий между Фомой и Сигером был вопрос о понимании души. Сигер говорил о чувственной (являющейся телесной формой) и разумной (не являющейся таковой) душах. Чувственная душа — множественна, она находится в отдельных людях, разумная — всеобща, едина у всех людей (общечеловеческая энтелехия). В отличие от чувственной, «разумная душа не уничтожается при разрушении тела, но, с другой стороны, она никогда всецело не отделена от него, ибо она всегда соединена с некоторым количеством индивидов, в которых она осуществляет свою деятельность». Сигер пишет об индивидуальной душе: «Во всех своих функциях она связана с телесным организмом. Ее нельзя, следовательно, представлять себе в виде бытия нематериального... Она... не может быть... бессмертной. Только всеобщий разум... бессмертен, но не индивидуальная душа-Рассказы о загробной жизни... пустые басни». И еще: «Интеллект вечен, но без материи он не действенен».

Учение Сигера посягнуло на священный и неприкосновенный догмат о бессмертии индивиду-альной души, о ее загробной жизни. В 1227 г. Сигер был предан суду инквизиции, вызван к папскому двору и убит своим секретарем.

В XIII-XIV вв. по мере экономического развития Англии усиливается интерес к математике и естествознанию. Характерно, что в Париже делался акцент на изучение грамматики, риторики и диалектики, а в Оксфорде был в почете квадривиум. Именно в Оксфорде зародились первые ростки эмпирической философии.

Одним из предвестников опытной науки Нового времени стал Роджер Бэкон (ок. 1214-1294). Бэкон был членом ордена францисканцев. Его взгляды были осуждены главой ордена, в 1257 г. он был отстранен от преподавания в Оксфорд-ском университете, а в 1278 г. — заточен в монастырскую тюрьму.

В позднее Средневековье науки подразделялись на «гуманистические» и «механические». Первые считались достойными подлинно образованного человека, последние считались «плебейскими». Бэкон отрицательно относится к тому пренебрежению, с которым воспринимались математика и естественные науки. Он указывает на возможности практического применения оптики, геометрии, астро­номии. «Знание — сила» — провозглашает Бэкон. «Нет опасности больше невежества... Нет ничего достойнее изучения мудрости, прогоняющей мрак невежества, от этого зависит благодеяние всего мира».

Бэкон горячо верит в науку. Его прогнозы о ее применении поистине удивительны. «Ведь можно же создать первые крупные речные и океанские суда с двигателями и без гребцов, управляемые одним рулевым и передвигающиеся с большей скоростью, чем если бы они были набиты гребцами. Можно создать колесницу, передвигающуюся с непостижимой быстротой, не впрягая в нее животных... Можно создать и летательные аппараты, внутри которых усядется человек, заставляющий поворотом того или иного прибора искусственные крылья бить по воздуху, как это делают птицы... Можно построить небольшую машину, поднимающую и опускающую чрезвычайно тяжелые грузы, машину огромной пользы... Наряду с этим можно создать и такие машины, с помощью которых человек станет опускаться на дно рек и морей без ущерба для своего здоровья... Можно построить еще и еще множество других вещей, например, навести мосты через реки без устоев или каких-либо иных опор». Сам Бэкон много занимался оптикой, в частности дал ряд рекомендаций по конструкции очков и телескопов.

Роджер Бэкон — противоречивая фигура. Наряду с убеждением в важности и значении науки, опыта он, вполне в духе времени, верил в астрономию и алхимию. Ночами он работал в уединенной башне, заслужив репутацию мага и волшебника. Он искал «философский камень». Отмечено, что в ходе своих астрологических и алхимических занятий он сделал некоторые важные астрономические и химические наблюдения, в частности получил спирт, который считался лекарством («Aqua vitae»).

Бэкон критикует отвлеченный, оторванный от жизни схоластический метод. Он говорит о следующих препятствиях на пути к истине: доверие сомнительному авторитету, привычка, вульгарные глупости, невежество, скрываемое под маской всезнайства. Бэкон говорит, что ссылки на авторитеты без доказательства, умозрительные рассуждения — бесплодны. «Выше всех умозрительных знаний и искусств стоит умение производить опыты, и эта наука есть царица наук». Истину нужно искать на пути эксперимента. Бэкон говорит, что истина — дитя времени, наука — дочь всего человечества. Каждое поколение исправляет ошибки предыдущего.

Бэкон различает внешний и внутренний опыт. Внешний опыт — результат чувственного позна-ния; через чувства мы приходим к природным истинам. Для внешнего опыта фундаментальное значение имеет математика. Но есть внутренний опыт, через который мы приходим к сверхприродному, божественному.

Бэкон обличал притеснения со стороны феодалов, пороки духовенства. Он призывал к тому, чтобы «справедливый папа со справедливым государем, меч материальный с мечом духовным, очистили церковь». Христианство рассматривается Бэконом как одна из шести «сект», наряду с иудейской, халдейской, сарацинской и др.

К концу XIII в. происходит возрождение номинализма. Английские францисканцы, соперни-чавшие с доминиканцами, выдвинули из своей среды противника Фомы — Дунса Скота (ок. 1266-1308). Его называли «тонкий доктор» («doctor subtiles»).

Скот считает, что наивысшее знание — философия (метафизика), а не теоло­гия, как утверждал Фома. Философия формулирует общие принципы познания вещей. Что же касается религии, то ее догматы логически недоказуемы. Только на вере могут основываться догматы о творении из ничего, троичности, божествен­ного воплощения и бессмертия души. Вера не связана с познанием.

Скот, разумеется, не отказывается от признания Бога. Но говоря о Нем, он дает парадоксальную трактовку божественного всемогущества: Богу под силу любое действие, но и он бессилен нарушить закон противоречия и отступить от таких истин, как, например, тот факт, что дважды два — четыре.

Все существующее, кроме Бога, слагается из материи и формы. Материя одинакова во всех сотворенных существах. Она — единая основа всего творения. Материи присущи бытие и деятельность независимо от формы. Соответственно порядку природы материя предшествует форме. Благодаря форме определяются видовые отличия. Но кроме формы существование индивидуальных вещей возможно благодаря особому принципу индивидуации «haecceitas» (от «haec» — «этости»), делающему «эту» вещь, непохожей ни на какие другие.

Скот утверждает, что реально существуют только индивиды. Поскольку высшей реальностью обладают единичные вещи, то и в теории познания нужно исходить из индивидуального и конкретного, т. е. из чувственного познания. Именно чувственное познание обеспечивает познание бытия. Чувствен-ное познание — активное познание. Вместе с тем существует разум, который превращает чувственные образы в более сложные; абстрактное познание направлено на сущность бытия.

В этике Скот утверждает свободу воли. Знание — не причина желания (воли), а его условие. Ум обеспечивает лишь возможность выбора поведения, выбор же делает воля. Воля не определяется ничем, кроме себя самой. «Ничто, кроме самой воли, не причиняет акта хотения в воле».

Скот утверждает этический релятивизм. Установившийся нравственный миропорядок можно мыслить и иначе. Он ссылается на Библию и сопоставляет запрещение убийства с жертвоприношением Авраама, моногамию — с многоженством патриархов, охрану собственности — с захватом драгоцен-ностей при уходе из Египта.

Дуне Скот поднимает неприятный для церкви вопрос об «апостольской бедности». Говоря о церковном богатстве, он утверждает, что частная собственность не есть «естественное право».

В XIV в. как томизм, так и скотизм стали объектами критики; их объединяли под общим назва-нием «древний путь», которому противопоставлялся «новейший путь» в философии. Этот новейший путь заключался в дальнейшем развитии номинализма.

Наиболее последовательным представителем номинализма в поздней схоластике был Уильям Оккам (ок. 1285-1349),английский философ, логик, монах-францисканец. Учился и преподавал в Оксфорде. В 1323 г. в связи с обвинением в ереси был вызван папой Иоанном XXII в Авиньон, где находился в течение 4 лет. Затем бежал и жил в Мюнхене при дворе императора Людвига Баварского, которому, по преданию, сказал: «Защищай меня мечом, а я буду защищать тебя пером».

Оккам утверждал, что папство — временное учреждение. Папы не являются наместниками Христа, и им нельзя приписывать непогрешимость. Высший духовный орган — сама община верующих и избираемый ею собор. Оккам говорит, что верховный владыка страны — ее светский государь, ему во всем надо подчиняться. Светская и духовная власть имеют разные задачи. Духовная власть ограни­чивается церковными делами и может предписывать только то, что необходимо для спасения души. Такая позиция представлялась папской власти крайне опасной.

Оккам — последовательный номиналист, отрицавший какую бы то ни было объективность общего за пределами человеческого сознания. Реально существуют только отдельные вещи. Даже в божественном разуме нет никаких «прообразов» вещей. Универсалии существуют только «в душе и словах». Но универсалии не являются какими-то химерами. Они фиксируют сходное в индивидуальных предметах. Универсалии — понятия, которым свойственно быть знаками многих вещей. Разделение понятий на родовые и видовые имеет свое основание в том, что одно понятие служит знаком большего количества вещей, а другое — меньшего.

Оккаму принадлежит знаменитый тезис: «Сущностей не следует умножать без необходи-мости» (так называемая «бритва Оккама»). «Бритва Оккама» снимала ряд схоластических противо-речий и проблем, например разграничение сущности и существования и приписывание сущности осо-бого бытия (поскольку реально существуют только единичные вещи, то вне их нет никаких сущностей и допущение такового их существования должно быть отброшено).

Обращаясь к проблеме отношения веры и знания, Оккам утверждает, что разумные доказа-тельства догматов веры невозможны и бесцельны. Само понятие Бога есть понятие иррациональное, оно никак не может быть обосновано средствами естественного познания. Оккам утверждал независи-мость философии от теологии.

В этике Оккам не признавал существования абсолютного критерия для отличия добра от зла. Воля Божия может превратить греховные поступки в добродетельные.

В XIV-XV вв. схоластика приходит в упадок. Становится тяжелым язык и стиль произведений. Многочисленные схоласты считали свою задачу выполненной, если точно придерживались учения своей школы и защищали его от противников. Почти перестали появляться оригинальные работы. Схоластики изощрялись в диспутах, которые часто превращались в страстные перебранки.

В позднем Средневековье усиливаются мистические учения. В ересях и мистике выражались определенные оппозиционные настроения народа по отношению к господствующему строю и его идеологии. Представители мистических учений отказываются от латыни, пишут на национальных языках. Они отказываются от сложного логического аппарата, которым пользовалась схоластика, и обращаются не к разуму, а к сердцу, чувству.

Наиболее известным мистиком этого периода был Иоганн Экхарт («Майстер Экхарт», ок. 1260-1327). Он был монахом-доминиканцем, учился и преподавал в Париже, Страсбурге и Кельне. В 1329 г. папской буллой его учение было объявлено ложным.

Экхарт утверждает невыразимость и рациональную не­постижимость божества. Бог есть «полная божественная сущность», в которой нет никакого движения, «вечная