Часть 9

Конец декабря и последующие два месяца прошли для группы в полнейшей суматохе. Казалось, что ребята за каких-то 65 дней прожили целую жизнь. А все началось со встречи друзей в больничной палате, куда поместили Гошу. Ко всеобщей радости, если так уместно сказать, ему сломали лишь одно ребро. Главное – руки – остались целыми и невредимыми. И с инструментом проблему решили – позаимствовали гитару у Вишни.

Качок и Очкарик наперебой рассказывали истории своих побегов. Но больше всех отличился, как всегда, Вахтер, очутившийся по чистой случайности в гостях у самого БГ! Тут зависти не было предела – парни отпускали колкости стаями, иронизируя над счастливчиком, мол, не пора ли ему сочинить по сему торжественному поводу трехтомник мемуаров «Как я провел вечер у Гребенщикова».

Но Вахтер лишь улыбался в ответ:

- Самое главное, это то, что нас пригласили в ЛРК на день рождения Кинчева 25 числа. Там «Кино» будут! А еще Новый год мы отметим вместе с «Аквариумом», правда, еще не знаю, где именно, но я уточню. Надеюсь только, что Боб не притащит этого нытика с Садовой.

- Что за фрэнд?

- Когда я у Гребня гостил, зашли к нему друзья какие-то. Он начал их приглашать на празднование нью йира[64], ну, и меня заодно…

- Ради приличия, – вставил Гоша.

- Не важно – главное, что мы теперь с настоящим «Аквариумом» познакомимся. Есть шанс им понравится – покажем свои песни!

В общем, я не о том… А! Так вот, один чувак начал плакаться, что у него не получится, а Борисыч давай его уговаривать. Три часа на него убил! Ну, нормально? Такой чел просит, а тот ломается, будто герла[65] какая-то.

- А чего не мог-то?

- Да говорил, что лет десять назад его младший брат погиб, как раз перед Новым годом. Бо его коньяком отпаивал, сочувствовал, утешал, как ребенка.

- Детей молоком отпаивают или чаем. - Снова встрял Очкарик.

- Суть не в этом, а в том, что из-за нытика теперь все может накрыться медным тазом…

Дверь бахнула о стену – на пороге стоял взъерошенный Лидер:

- Чуваки! Меня осенило!

- Здрасьте – приехали! Ты где лазил? Куда пропал? Почему не приходил? – Набросились друзья со всех сторон.

- Я новый альбом написал!

- Чего-о-о-о? – Разинули рты ребята.

- Я написал десять песен, - отчеканил Дюша.

Пацаны переглянулись и молча уставились на фронтмена, не в силах озвучить ни единой своей мысли, вернее, ту единственную мысль, что завладела их умами: «Как такое возможно за два дня?!!!».

Дюша, прочтя немой вопрос, что сверкал яркой мигалкой в каждой из трех пар глаз, лишь пожал плечами:

- Я ж говорю – осенило. Зацените штуку:

 

Страна, что зовется «Наивность»

Лежит широка-широка:

Там люди играют в терпимость,

И холод стоит на века.

Тех жен украшает невинность,

Мужчины под маской лоха

(Не жители – всякая живность

Под плетью Мента-Пастуха).

Там старые платят повинность,

Шлифуя свои ордена,

Младенцы кричат: «Это дикость!» -

Меж ними твердеет стена…

И дети всё пишут: «О, радость!»

И стонет под мелом доска,

А выйдут на улицу – гадость!

Берет их за жабры тоска.

Там юность похожа на старость,

А песни на матерный ряд.

В глазах вековая усталость

Застыла… но кто виноват?

Народ, вызывающий жалость

Хотящий себя обмануть,

Что горькою может быть сладость

И чистою-чистою муть?

 

Молчание.

- Ну, ее и все остальные вещи довести до ума надо, конечно. И без вас мне не справиться. Мы можем добавить кое-что из того, что уже записано и получится нормальный полноценный альбом песен на 15-16…

Ни звука.

- Я договорился с Алексеем Вишней[66] по поводу гитары для Очкарика – Пого подсобил, через Свина вопрос решить удалось. Еще Пого перетер с теми брейкерами, что на флэту были, – они согласны выступить с нами в качестве шоу-балета. Пого тоже выразил желание поучаствовать в «процессе».

Безмолвие.

Слегка заикаясь от нахлынувшего волнения и переминаясь с ноги на ногу, Андрей все же продолжил свою речь, не смотря на то, что с каждой секундой во рту становилось сухо, слова звучали настолько глухо, что он и сам уже с трудом верил в то, что говорит:

- Но самое главное – нахальный Пого всунул Вишне нашу запись с квартирника, представляете? И ему, вроде бы, понравилось. Он мне лично перезвонил и сказал, что неплохо сыграно, но качество записи оставляет желать лучшего. Я возразил ему, что мы в своей студии записали куда лучший вариант, хотя и он звучит не супер, ведь звукоизоляцию мы недоделали. А он мне: «Тащи все, что у вас есть - разберемся!».

Тишина.

Слова Лидера постепенно превращались в «нечленораздельные» для восприятия звуки – казалось, что они не содержат в себе ни капли смысла.

- Я ответил, что материал кое-какой мы имеем и парочку тем напел тут же в трубку. Он одобрил и велел после праздников заняться аранжировкой. А еще попросил дать ему знать, если мы выступать будем – прийти хочет.

Последнее предложение Дюша произнес шепотом, едва сдерживая наворачивающиеся тревожные слезы, – почему друзья не верят ему? Почему смотрят исподлобья? О чем так глубоко молчат?

- Я в шоке, - наконец проскрипел Вахтер и как заорет на все отделение, - УРА-А-А, твою мать!!!

Бэнд сорвался с места, подхватил Дюшу на руки и давай его качать! В палату влетели дежурная медсестра, хирург и несколько зевак-пациентов: послышалось квохтание, ругань, кто-то полез разнимать кучу-малу.

Но группа не слышала и не видела ничего вокруг. В этот момент они одни существовали в мире. Они чувствовали себя первопроходцами, укротителями, звездами, сумевшими обуздать и держать на коротком поводке весь белый свет.

Когда триумфаторы пришли в себя, то обнаружили странную картину: в некогда пустынную палату, как в рукавичку, набился консилиум разношерстных докторов, с пылом и жаром обсуждавших диагнозы КАЖДОГО из парней, а не только травмированного Гоши. Три медсестры со шприцами наготове и парочка медбратьев - на подхвате. Парни прижались поближе к подоконнику – первый этаж – прыгать невысоко.

Ситуация назревала более чем критическая, благо подоспел главврач и приструнил эскулапову «свору»:

- Товарищи коллеги, разойдитесь по кабинетам, пожалуйста. Посетители, зайдите ко мне. А Вы, пациент, - он вежливо ткнул пальчиком в Гошу, - на перевязочку.

Побеседовав часик с главным врачом, басист, ударник и вокалист, отделавшись легким испугом, поспешили на репетиционную базу, где Лидер показал свои новые песни.

- Ты превзошел самого себя! Это же бомба! – Пели дифирамбы друзья. – Мы порвем все залы Ленинграда и Москвы!

- Кстати, надо позвонить Тане. Москвичи нас приглашают или как? – Вспомнил Андрей.

- Момент! Я наберу! – Ринулся к аппарату Вахтер. – Хэлоу! Тань? Это я. Слушай, а с москвичами что-то выгорело? Да? Правда? Серьезно? А когда? После… ну, ладно… А тут ты еще сможешь устроить? О! Отлично! Спасибо, Танюш. Новый год где? С «Аквариумом»! Не вру! Во те крест – чтоб я сдох! Я ж с Бобом познакомился… Уже знаешь? Кто накапал?..

- Вахтер, закругляйся, - дернул его Качок.

- Окей, да. Ну, мне пора – труба зовет! Руське привет от Дюши. Захватишь и ее, кстати. Бай!

- Москвичи ждут нас 10 января. Устроят аж три квартирника! Я им запись впарил – они уже ее по знакомым пустили, - докладывал «дипломат».

- Когда ты успел? – Нахмурился Дюша.

- Э-э-э, перед квартирником нашим. Я разве не говорил тебе, что несколько копий сделал?

- Нет.

- Я забыл, извини, - оправдывался Вахтер.

Дюша был недоволен таким поворотом событий – почему его и остальных членов коллектива не предупредили? Дружба дружбой, но исподтишка поступать – не честно. Вахтер, догадавшись, что сильно напортачил, попытался выкрутиться из неловкого положения, ведь потерять сейчас (в такой жизненно важный момент!) доверие Лидера было бы равносильно смерти:

- Я растиражировал в надежде на то, если москвичам понравится... Только для них.

- Я понял. В следующий раз предупреждай меня, - бесстрастно заявил фронтмен.

- Таня обещала один квартирник числа 30-го и еще два 5-го и 6-го.

- Как-то она зачастила, - поежился басист.

- Ты ей не доверяешь? – Спросил Лидер.

- Нет, просто не думаю, что людей собрать удастся: кто о нас знает? Три калеки?

- А вот тут ты не прав, Димон! Брейкеры и Поговская шпана растрезвонили о нас по всему городу. У меня телефон буквально разрывается – чуть ли не интервью берут, - доказывал Вахтер. – Уже такие слухи ходят – мама не горюй! Например, что мы устроили пиротехническое представление перед зданием КГБ, что организовали парад рокеров города Ленинграда, что давали подпольный концерт вместе с «Аквариумом», Курехиным и Цоем, прикинь? Что участвовали в «Музыкальном ринге» и нас повязали за безалаберное поведение в прямом эфире. Что мы устроили оргию и ведьминский шабаш вместе со Свином и летали в Кронштадт на гитарах вместо метел. Что пошли войной на Москву…

- Интересно, на чем бы ты полетел? – Прикалывался Дюша.

- На медной тарелке – я инопланетянин, - гоготал ударник.

Ребята еще немного поболтали и засели за игру – каждый прорабатывал свою партию для новых песен, шлифуя рифы и переборы раз за разом для того, чтобы к следующему концерту успеть сделать из набросков колоритные «полотна».

Молодые музыканты, конечно, понимали, что душа любой песни – это партия лидер-гитары, но как быть, если соло-гитарист вне зоны доступа? Андрей принял волевое решение – наскоро записать сырой вариант альбома и отнести кассету вместе с одолженным инструментом Гоше в больницу, чтобы он прослушал материал и подобрал соло для каждого трека – чего время терять даром? Однако показываться на глаза местным «гиппократам» парням ой как не хотелось. Тогда вспомнили о Русе и попросили помочь. Девушка, конечно, согласилась.

К радости ли, к горю, но и эту кассету постигла участь предыдущей – все пациенты моложе тридцати, буквально подсели на альбом, требуя от Очкарика все больше и больше пленок. Пришлось наклепать десятка с два копий, которые удалось даже реализовать, правда, по невысокой цене – окупилась лишь себестоимость.

Дальше был день рождения Кости Кинчева в ЛРК, встречи с Вишней, знакомство с «Алисой» и «Кино» (Вахтер, наконец-то, дорвался до своего кумира Густава и весь вечер следовал за ним словно тень, то и дело поддакивая и отвешивая комплементы), беснование на концерте «Аквариума» 26 декабря сопряженное с распитием вина в гримерке с отцами-основателями советского рока.

Затем похищение Очкарика из больницы, квартирник у Таниных друзей на все той же пресловутой улице Марата. Смерть Тарковского, повергшая в траур всю рок-тусовку. Новый год на флэту у «нытика» с Садовой, на поверку оказавшегося своим парнем, в компании обожаемого БГ, успевшего отметиться в премьерном выпуске программы Ленрадио «А как считаете Вы?», которую все гости слушали в благоговейной тиши.

Сумасбродные квартирники на кануне Рождества с ритуальным сожжением висящей на люстре елки, разбиванием усилка об пол, крушением пирамиды бокалов, лепкой снежного Борзыкина[67] и жутким огуречно-рассольным похмельем, обрушивающимся на головы разгильдяев, аки праведное отмщение за грехи.

Весь этот период Руся и Таня неизменно сопровождали своих «детей», как мамки. Девушки распределили роли так – хороший и плохой полицейский. Таня, естественно, была плохишом – орала, строила, шлепала, ставила в угол. Руся – утешала, оправдывала, гладила по голове, веселила. Татьяна требовала величать себя не иначе как администратором группы, за что вскоре получила кличку Админка. Руся, наоборот, никогда ничего не просила и не вымогала, за что и была прозвана Няней – вылитая Арина Родионовна.

Организация последующей вылазки в Москву также легла на хрупкие женские плечи. Прежде всего нужно было собрать самих граждан-рокеров, купить билеты, упаковать вещи и инструменты, привести их за руку на вокзал, запастись провизией и вином и все провернуть так, чтобы еще осталась заначка – на всякий пожарный. Со всеми задачами девчонки справились на отлично: музыкантам лишь предстояло как следует отыграть, но в успехе предприятия никто не сомневался – на перроне ленинградцев встречала компания из 10 москвичей! Прямо, как настоящих звезд рок-н-ролла – с песнями, плясками, вином и цветами!

Что и говорить – в столице все прошло, как по маслу. Группу буквально разрывали хлебосольные московские меломаны – поехали на четыре дня, а застряли на месяц! Пришлось просить родителей выслать денег и уладить проблемы в институте – зимняя сессия не заставила себя долго ждать. Хотя в деньгах, как впоследствии оказалось, ребята не испытывали большой нужды – продажа копий незавершенного альбома и концертные «сборы» приносила неплохую выручку. Но самым главным событием столичного марафона стало участие в сборнике с великим Рыженко[68], где группа играла на разогреве. Это было нечто фантастическое! На чем только Сергей ни играл – и скрипка, и гитара, и даже флейта! Парни готовы были взлететь до небес… вернее, они там уже давно парили и спускаться не собирались.

Гошино ребро от счастья срослось быстрее, чем ожидали. Сбылась мечта Вахтера – у него просили автографы, и он с превеликим удовольствием раздавал их направо и налево. На Диму вешались все девушки Москвы, включая область. Таня превратилась в настоящую бизнес-леди после ряда встреч и важных переговоров с Наминым[69] и Троицким[70]. Вездесущий Пого негласно был признан лучшим шоуменом года, хотя 1987-ой только начинался.

А Дюша… влюбился в свою «маленькую» - так он нежно называл Руську, когда они оставались наедине.Теперь он не мыслил жизни без Няньки. Думал о ней ежесекундно – когда выступал, когда ел, когда спал – все время она стояла перед его глазами: смущенная и влюбленная до безумия.

…Три десятка дней пролетели, как одно мгновенье. Расставаться с шумной огромной Москвой было невыносимо тяжело – белокаменная будто сама не хотела выпускать кучку ленинградцев из своих сильных объятий. Сроднившаяся, сплоченная рок-н-ролльным драйвом тусовка долго обнималась на перроне, обменивалась телефонами, плакала и клялась созваниваться каждый день.

Но время не ждет – снова поезд, постель, чай, стук колес, разглядывание фоток и разговоры до утра на тему «а помнишь?».

Позади остались праздник, Ленинские горы, Арбат, пряники, вино, девушки, друзья, кумиры. Разноцветный город и яркие люди теперь улыбались героям с черно-белых фотографий – застывшие в своем счастье, безмолвно смеющиеся и застрявшие навсегда в формате 9 на 12.

Впереди ждал искусственно-красивый, вычурный Ленинград, закутанный в снежные меха по самую макушку. Ждали родители, друзья, команда танцоров-брейкеров. Ждали дома, улицы, кафе и ненавистные вузы. Ждали квартиры, мансарды и залы. И, конечно, работа – репетиции с утра до ночи, разработка сценария сценического действа, сооружение костюмов, споры, ссоры, разговоры, организация выступлений, подготовка к прослушиванию в Ленинградском рок-клубе…

…Дюша слез с верхней полки купе, расчехлил гитару, сел поудобнее и заиграл самую любимую из песен СашБаша[71]:

 

Нет времени, чтобы себя обмануть,

И нет ничего, чтобы просто уснуть,

И нет никого, кто способен нажать на курок.

Моя голова - перекресток железных дорог…