Ждешь особого приглашения? – весело поинтересовался Падалеки, оглядываясь через плечо.

Он успел заметить, как Эклз что-то лихорадочно прячет в карман брюк, и едва не рассмеялся. Ведь потеряет, придурок. Хранить шесть лет и так бездумно продолбать – это полный идиотизм.

В следующую секунду любые посторонние мысли были забыты, потому что Дженсен прижался к нему всем телом, крепко прихватывая подрагивающими пальцами за бедра и жадно целуя в шею. Джаред повернул голову, выгибаясь, Эклз понял, и припал к его губам, хрипло шепча прямо в рот:

Что ж ты делаешь, а?.. Падалеки, я тебя ненавижу...

Джаред усмехнулся и, прежде чем прикусить губу Дженсена и вырвать из его груди новый стон, ответил:

Я тебя тоже, успокойся...

Ласки Дженсена становились все более жадными и торопливыми, он уже не целовал, а кусался, его пальцы лихорадочно оглаживали грудь и живот Джареда, а горячий твердый член терся о его ягодицы.

Он не разделся, просто расстегнул рубашку и ширинку. Джаред подумал, что хоть такая героическая попытка сохранить иллюзию преграды между ними и заслуживает уважения, но в целом это глупо.

Штаны сними, - выдохнул он. – Испачкаешься, придурок.

Рычание.

Заткнись.

Дженсен впился зубами ему в загривок, как дикий кот, удерживающий под собой кошку. Джаред взвыл, то ли от боли, то ли от удовольствия, и понял, что ему действительно лучше замолчать. Потому что этот Дженсен в советах не нуждается.

Где? – хриплый выдох в ухо.

Джаред молча перехватил руку Дженсена и накрыл его ладонью лежащие на крыше камаро презервативы и смазку.

Эклз нервно усмехнулся, зарываясь лицом в волосы Джареда.

Готовый пришел... Готовый, верно?

Его рука скользнула вниз по спине, Джаред закусил губу и запрокинул голову, когда в него резко, почти грубо вошел первый палец.

Губы, касающиеся плеча, тут же стали мягкими, а интонации – почти виноватыми:

Слишком, да? Прости... Я давно не... Отвык...

Может, и отвык, но не забыл. Хотя в целом подготовка получилась явно скомканной и непродолжительной - просто в какой-то момент Дженсен пробормотал, что он больше не может, а в следующий миг Джаред покрепче вцепился в крышу машины, потому что Эклз вошел в него, быстро и глубоко, и сразу взял совершенно бешеный темп, полностью потеряв над собой контроль.

Падалеки улыбнулся, когда понял, что даже не может дотронуться до себя, потому что если он уберет хоть одну руку, удары Эклза впечатают его в борт камаро. И что если это продолжится достаточное время, трогать себя ему не понадобится, потому что Дженсен делает все правильно. Черт, как всегда это делал... А еще то, что именно Эклз сейчас до боли впивается пальцами в его бедра, так, что наверняка останутся синяки... Одна эта мысль уже выводила на край оргазма.

Дженсен все же опередил его, хотя сам Падалеки уже тоже был на грани. Кончая, Эклз судорожным движением расцарапал кожу Джареда до крови, тот выгнулся с болезненным стоном и понял, что момент разрядки несколько откладывается. И что пока Дженсен не наверстает все то, что упустил в этом плане благодаря собственному упрямству, секс с ним опасен для жизни. Ну, или, по крайней мере, для целостности кожных покровов. И что понимание этого факта заводит до предела, а значит, за оргазмом дело не станет.

Падалеки замешкался, пытаясь отдышаться, и отстранившийся было Дженсен вновь прижался к нему, уверенно обхватывая ладонью его член и делая несколько быстрых движений.

Прости... – сорванный шепот прямо в ухо. – Сейчас.

Дженсен снова отодвинулся. Падалеки, который вновь едва не дошел до высшей точки и обломался самым жестоким образом, шепотом выругался.

Дженсен пробормотал новое извинение, разворачивая его лицом к себе, и опустился на колени.

Падалеки задохнулся, когда горячие губы коснулись головки, и Дженсен вобрал член в рот.

Минет он делать не умел. То есть вообще. Но явно старался, и Падалеки подумал, что, похоже, не так уж много мужчин удостоилось от него этой чести, а при известной доле фантазии можно даже вообразить, что Джаред первый и единственный... Долгожданный оргазм взрывной волной разметал все мысли и оставил после себя блаженно-расслабленное ощущение полной и абсолютной правильности всего происходящего.