Глава пятая. На другом конце города Эдриенн Скотт въехала на своем БМВ в маленькую парковку по-

На другом конце города Эдриенн Скотт въехала на своем БМВ в маленькую парковку по-

зади центра для детей-аутистов Хаванна и немного задержалась, отключая мотор. Она

взглянула на знакомые кирпичи стены прямо перед собой. Казалось, она знала каждый

шероховатый дюйм, привыкла к этому месту за более чем четыре года. Это было ее место.

По понедельникам, средам и пятницам при любых обстоятельствах. Возможно, пользова-

ние одним и тем же место на стоянке было ее данью аутизму, ее собственной нуждой в

постоянстве.

Темный тугой узел волос погрузился в подголовник. Ей нужна была минута-другая покоя,

прежде чем войти внутрь. Райан был ее сыном, и она любила его. Она была уверена, что

должна любить его в какой-то степени, но было чертовски трудно, когда в ответ получа-

ешь лишь тревогу. Она была его матерью, он вырос в ее утробе. И он не переносил ее

прикосновений. Как такое возможно, миллионы раз спрашивала она себя, узнав диагноз

Райана, хоть и понимала всю бессмысленность вопроса.

Не только ее прикосновения, напомнила она себе. Любые прикосновения. Но она была его

матерью. С ней все должно было быть иначе. Часы на приборной доске сообщили, что на-

ступило десять часов, и она неохотно выбралась и прошла внутрь, чувствуя себя намного

взрослее своих тридцати пяти лет.

Войдя внутрь, она сдержанно улыбнулась Сильвии из приемной, надеясь, что избежит бе-

седы. Не важно, что говорила женщина, это всегда заставляло Эдриенн чувствовать себя

виноватой. Она могла слышать безобидные фразы: " Как работа? Что хорошего? Пре-

красный день, правда? Какие планы на лето? Какой симпатичный костюм…", – но под

каждым предложением словно пряталось: " Плохая мать. Тебе следовало оставить своего

ребенка дома. Плохая мать";.

Сильвия все еще говорила, когда Эдриенн повернулась к ней спиной. Большая часть пер-

сонала центра не любила ее, она была уверена в этом. Она казалась им холодной; не обя-

зательно уметь читать мысли, чтобы понять такое. Что ж, возможно, так и было. Возмож-

но, последние шесть лет сделали ее такой. Некоторые люди просто не могли общаться с

иными детьми. Ее не могли судить за это. В конце концов, именно за счет таких плохих

матерей, как она, у них была работа.

Тупая боль от напряжения уже поселилась в ее плечах, она пошла по знакомому маршру-

ту в комнату Райана, стараясь не заглядывать в открытые двери по пути, но никак не мог-

ла удержаться. Такова ее кара: один час три раза в неделю. Она хорошо наказала себя.

Она миновала 11-летнюю Элинор, чьи длинные волосы всегда были тусклы, не важно

сколько раз их расчесывали и которую Эдриенн навсегда запомнит, как слюнявую девочку.

Свернув за угол, она посмотрела в комнату Майкла уверенная, что он старается вставить

пластиковый квадрат в круглую дыру, просто потому что оба предмета были одинакового

броского красного цвета. Сиделка Райана, Чери, сказал ей, что Майкл может часами си-

деть с квадратом в руке, просовывая его в круг. Эдриенн было интересно, сможет ли ребе-

нок когда-нибудь осознать иронию. Все эти дети были квадратными столбиками внутри

круга. Ей никогда не дано было понять, как работающие здесь сиделки не заканчивают

свои дни в полном отчаянии. Она была плохой матерью. Она не вынесла Райна более во-

семнадцати месяцев.

За три двери до комнаты ее сына маленькая девочка, которую она не узнала, уставилась на

стену и закричала, когда сиделка попыталась вытереть стекающие по лицу сопли. Эдри-

енн отвернулась в отвращении, первая "ласточка" ее головной боли громко застучала в

затылке. По крайней мере, Райан не кричал. Прямо у дверей, в которые должна была вой-

ти, она провела наманикюренными пальцами по гладким волосам и пожелала, чтобы у нее

было больше энтузиазма при встрече с ее прекрасным сыном. Нет, Райан не кричал. Он

был слишком занят пением. Беспрерывным. День напролет. С момента, как проснется и

пока не заснет, едва ли прерываясь, чтобы вздохнуть. Может, будь он потише, она бы вы-

держала. Может.

Из дверей лилась идеальная имитация Аледа Джонса "Идущие по воздуху"

. Диск 1, до-

рожка 4. Даже она знала их последовательность наизусть. Чертов бывший муж с его кол-

лекцией классической музыки, которую он снова и снова прокручивал, когда Райан был

маленьким. Ей даже не нравилась музыка. Слишком знакомая песня миновала ее барабан-

ные перепонки и направилась прямо к отбойному молотку боли в ее затылке, добавив ме-

лодию к его ритму. Проклятый аутичный мозг ее ребенка сохранил каждую ноту, каждое

слово, пока его тело не развилось достаточно, чтобы воспроизводить их.

Когда Эдриенн вошла и изобразила улыбку для Чери, пение Райана даже не дрогнуло.