Томас ГРЕССМАН 22 страницадополнил картину разрушения: металлические пластины разошлись на груди "Тора", но Ягуар не собирался сдаваться. Он ответил залпом из крупнокалиберной пушки, который сорвал броню с правой половины груди "Циклопа". Бедняга почти сразу потерял около тонны армированной брони, что, конечно, привело к разбалансировке системы управления машиной. Пилот Клана, похоже, почувствовал растерянность Уинстон и бросил "Тора" в яростную атаку. Забыв о предупреждениях Дугласа относительно перегрева и боеприпасов, Уинстон немедленно разбила корпус "Тора" залпом бронебойных ракет. Многие из них не достигли цели, взорвавшись в придорожных камнях, разбросав осколки в разные стороны. У Ягуара, очевидно, было повреждено левое бедро, но он настойчиво шел вперед. Ариана бешено нажимала на кнопки панели контроля, успев перезарядить одновременно гауссову пушку. Настало время устроить противнику хорошую взбучку! Железно-никелевый снаряд вонзился в правую руку "Тора" и разорвался в районе локтя, обнажив скрепленные проводами мускулы и миомерные волокна переплетений. Рука безжизненно повисла, поток искр стремительно побежал по оголившимся проводам. Это не остановило неистового робота Клана. Одним прыжком приблизившись к "Циклопу", он схватил робота Уинстон левой рукой и изо всей силы толкнул прямо на острые камни стены. Закрепленный в задней части кабины переносной модуль связи с громким треском раскололся: он оказался зажатым между головой упавшего робота и скалами прохода. Зубы Арианы лязгнули, когда воин Клана нанес ей страшный удар. Сильный металлический привкус во рту сказал Уинстон, что рот полон крови - вероятно, она прикусила язык. Боли она не ощущала. В центре прицела она видела голову водителя, направляющего дула лазерных орудий прямо на кабину ее робота. С криком ярости и отчаяния она выбросила вперед руки своего верного "Циклопа", активизировав средние лазеры, находящиеся в запястьях. Еще один снаряд из гауссовой пушки оставил огромную дыру в туловище "Тора". Робот зашатался, он не рассчитывал на такое яростное сопротивление. Уинстон попыталась поднять "Циклопа" на ноги, но джойстики управления машиной уже не повиновались ее пальцам. "Не думала, что все закончится так" - такой была последняя мысль Уинстон. Она еще успела поразиться своему спокойствию. И в этот момент пилот "Тора" выстрелил. Полковник Чарльз Антонеску вступил в смертоносный проход на "Геркулесе" в тот самый момент, когда изрядно потрепанный "Тор" яростно расстреливал серо-зеленого "Циклопа" голубым огнем лазеров ближнего боя. У Антонеску перехватило дыхание; волна боли и ужаса с головой накрыла его. Казалось, что в сердце вошел ледяной, остро заточенный клинок. И тогда холодная спокойная ярость овладела всем его существом. Глаза застилала кроваво-красная пелена. Он навел перекрестье прицела прямо на сердце "Тора" и нажал спуск. Искусственная молния немедленно нашла цель: броня "Тора" плавилась и крошилась под смертельным прикосновением убийственного лазерного луча. Огромная машина свалилась на землю, но Антонеску считал, что он недостаточно отомстил воину Клана. Он продолжал поливать упавшего робота огнем из лазеров и автоорудий, пока серо-черный "Тор" не превратился в груду пылающего металлолома. - Полковник! Чарльз! - Голос, раздавшийся в наушниках сквозь шипение эфира, казалось, доносился откуда-то из других пространств. - Чарльз, какого дьявола ты делаешь?! Антонеску тут же заставил "Геркулеса" развернуться и оказался лицом к лицу с "Проникающим", которым управлял майор Восьмого батальона Грей Рибик. Еще мгновение, и полковник в припадке ярости разрядил бы пушку в живот подчиненного, но он успел взять себя в руки. Антонеску судорожно заморгал, пытаясь рассеять кровавую пелену, по-прежнему мешавшую видеть. В пределах видимости он не смог обнаружить ни одного вражеского робота - те, что еще стояли на ногах, в беспорядке отступали. Лихорадочное желание убивать все живое покинуло его так же внезапно, как и пришло, оставив только дикую усталость и опустошение. - Майор Рибик, - произнес Антонеску, почти не слыша собственного голоса. Казалось, он находится в безвоздушном пространстве, - передайте бригаде, что генерал Уинстон погибла. Прежде чем Рибик успел хоть что-нибудь ответить, в наушниках Антонеску зазвучал жизнерадостный голос: - Балерина, командный центр на связи. Балерина, это командный центр. Отвечайте. - Командный центр, на связи Магьяр, - отозвался Антонеску. - Генерал Уинстон мертва. Я принимаю командование. Что вы хотите сообщить? На том конце провода замолчали. Антонеску знал, что его простое сообщение о смерти генерала Уинстон покажется кому-то бессердечным и жестоким, но на поле боя солдату не до эмоций. Осознание утраты придет гораздо позже. - Командный центр, Магьяр на связи, - повторил Антонеску. - Что вы хотите сообщить? - Полковник, на связи коммодор Березик. Он хочет услышать генерала Уинстон. - Переключите на меня. - Дрожь пробежала по спине Антонеску. Он-то знал, что именно Березик обнаружил в прыжковой точке зенита прибывающий флот Т-кораблей и с высокой степенью вероятности идентифицировал его как вражеский. Полковник стоял рядом с Уинстон, когда Березик обещал немедленно уведомить ее о том, чей же флот спешит на помощь. Теперь звонок Березика прозвучал в ушах полковника Чарльза Антонеску похоронным колокольным звоном на могиле Особого Отряда Змеи. - Королевский двор, Магьяр на связи, - еще раз повторил Антонеску, стараясь, чтобы голос звучал ровно, - Я возглавляю командование северной армией. Что вы хотите сообщить? После минутной заминки Березик ответил: - Полковник, на связи Березик. - В его голосе звучали странно оптимистичные ноты, от чего Антонеску облегченно вздохнул. - Прибывающие корабли принадлежат к Особому Отряду Бульдога, - продолжал Березик. - Я нахожусь на связи с принцем Виктором Штайнер-Дэвионом и с Военным Регентом. Они просили передать вам: "Отличная работа, оставайтесь у руля. Мы скоро будем". Антонеску так и застыл перед пультом связи с открытым ртом. - Очистить эфир, - наконец придя в себя, гаркнул он. - Королевский двор, повторите сообщение еще раз! Березик слово в слово повторил сказанное. Антонеску тяжело вздохнул и опустил голову. Невзирая на все препоны, Особый Отряд Бульдога смог преодолеть безнадежно долгий путь до системы Охотницы и оказался около нее в тот самый переломный момент, когда разбитый Особый Отряд Змеи, казалось, находился на волоске от неминуемой гибели. Нет, это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой, неправдоподобно удачным приключением с благополучным концом. За исключением того, что все происходило в действительности и они опоздали, чтобы спасти генерала Уинстон. - Сообщение принцу Виктору. Магьяр слушается и подчиняется. Конец связи. Дрожащими руками Антонеску расстегнул замки нейрошлема и стянул его с головы. Кровавые пятна перестали маячить перед глазазми, но он по-прежнему видел все происходящее словно в тумане. Он посмотрел на склон обагренной кровью горы и на тела роботов, загромождавшие проход. Да, здесь полегла целая бригада роботов Легкой Кавалерии... - Мне так жаль, Ариана, - прошептал он. - Как жаль, что я не успел тебе помочь. Как жаль... - Он не успел закончить фразу, потому что горло сжал спазм горя, и слезы хлынули из его глаз. Десятью днями позже сражение на Охотнице было закончено. С прибытием на планету свежих боевых отрядов Дымчатые Ягуары были поставлены перед выбором - сдаться или принять смерть в блистательном сражении. Только немногие нашли в себе силы сложить оружие. Наиболее ревностные приверженцы военных традиций Клана предпочли сохранить гордость и умереть с оружием в руках. Они продали жизнь так дорого, насколько было возможно. Прибывшие на планету свежие отряды Внутренней Сферы быстро разбили Ягуаров, не понеся практически никаких потерь. Поскольку Эндрю Редберну довелось уже однажды стоять на аллее Героев в тени разрушенных триумфальных статуй, он пришел сюда еще раз. Он надеялся, что когда-нибудь так же увековечат память Особого Отряда Змеи. Из восьми полков, высадившихся на эту пропитанную кровью землю планеты, уцелела ничтожная часть. Сотни мужчин и женщин, которые оставили свои дела и мысли о собственной безопасности, проделали длинный путь, чтобы попасть в неизвестную галактику и принять участие в войне на богом забытой планете. Теперь они нашли последний приют в обагренной кровью земле далекого мира, и они отдали свои жизни, взяв взамен жизни врага. Тысячи воинов страдали от страшных ран, их плоть, их растерзанные кости тоже были брошены на безжалостный алтарь войны. Страдания других раненых были незримы для мира - помутненный рассудок, смятенный дух, болезненное сознание, суицидальные комплексы - господи, да невозможно перечислить все жертвы. Редберн знал, что многие люди будут задаваться вопросом "зачем", когда минуют годы и пролетят десятилетия. Что совершил Особый Отряд Змеи? Пристально глядя на аллеи Поля Героев, он смотрел на юг, в сторону Лутеры. Сердце города осталось практически незатронутым ужасной бойней, бушевавшей в северной части - многие события разворачивались именно там, между серыми домами на прямых узких улицах. Всего лишь несколько городских строений, обладающих военной ценностью, были взорваны и разрушены. В самом центре города высились красноречивые руины командного центра Дымчатого Ягуара. Словно бы предчувствуя скорую смерть, Уинстон оставила пакет инструкций для Редберна так же, как в свое время для нее сделал это Морган. Из этих бумаг он узнал, как планировались последние операции, и нашел список бойцов, приданных Особому Отряду Змеи. Никто не получал рапорта от некеками о степени успешности проведенной ими операции. Редберну было известно, что разрушенное здание в центры Лутеры свидетельствовало о том, что команда некеками с честью выполнила последнюю миссию, но остался ли в живых хоть один из секретных агентов? Этого, к сожалению, уже никто не узнает. Взятые в плен вновь прибывшими отрядами Внутренней Сферы воины Ягуара показывали, что Линкольн Озис был очень тяжело ранен в Поединке Чести с воином Внутренней Сферы, который вышел на бой с мечом в руках. Воин Внутренней Сферы погиб, а тяжело раненного Озиса переправили на Страну Мечты. Согласно опять-таки рассказам заключенных, его судно совершило прыжок из системы Охотницы за пять часов до прибытия Особого Отряда Бульдога. Пленные сообщили охране, что галактический командующий Ханг Мета мертва. Она, очевидно, воспользовалась редко применяемым в обрядовой практике Клана ритуалом очищения. Она не смогла перенести необходимость подчиняться тем, кого считала ублюдками и грязными варварами, а потому попросила одного из подчиненных выстрелить ей в висок. Это и была особая форма ритуального самоубийства или убийства, если хотите. Надо сказать, что очень немногие из офицеров Клана в ранге звездного капитана и выше сдались в плен, чтобы стать рабами, - большинство из них боролись до конца или же воспользовались обрядом очищения, если выбора не оставалось. Первый гарнизонный галактический командующий Руссо Хауэлл так и не был найден. Возможно, он находился в здании, когда оно взлетело на воздух. Тело не было обнаружено. Кое-кто из гражданского населения Лутеры утверждал, что они видели, как офицер Ягуара выскочил из здания за несколько секунд до того, как прогремел мощный взрыв. Редберн не особенно доверял этим россказням. Будь пропавший офицером Внутренней Сферы, его наверняка бы искали в течение не меньше чем двадцати лет. Правда, для Легкой Кавалерии Эридани во мраке тяжелых последствий военной кампании блеснула и искорка радости. Без вести пропавший полковник Эдвин Амис был найден в одной из военных госпиталей Клана. Катапультировавшись из разрушенного робота, Амис всеми способами пытался избежать плена. Он отстреливался от воинов Клана, буквально наводнявших поле боя, до последнего заряда. Когда его загнала в угол звезда элементалов, он попытался прорваться через них, уповая на везение и лазерный пистолет. Один из бронированных воинов повалил его на землю, оглушил дубиной и взял в плен, пока тот был без сознания. Когда Чарльз Антонеску и Сандра Барклай уверились, что полковник Амис действительно жив, они тут же запрыгнули в командный джип и помчались в больницу, где, по их сведениям, и находился полковник. Когда Антонеску и все еще страдающая от болей в разбитой спине Барклай ворвались в палату, они обнаружили своего товарища сидящим на больничной кровати. Толстый слой бинтов укутывал голову Амиса, и, вопреки всем больничным запретам, из его рта торчала маленькая изящная сигара. Несколько минут офицеры Легкой Кавалерии недоверчиво смотрели на Амиса. Первой пришла в себя Сандра. - Будь ты проклят, Эд, - прошипела она сквозь стиснутые зубы. - Мы же решили, что ты погиб. Значит, мы сражались по горло в крови, а где в это время был ты? Заседал в чистенькой славной больничке, попыхивая сигарой?! Да тебя застрелить мало! - Ну-ну, Сэнди, - улыбаясь, парировал Амис. - Кто смог бы меня заменить, если бы ты так поступила? Где вы найдете другого такого Чарльза? Да ладно, ты только подумай, какая унылая жизнь настала бы, не будь в ней меня! - Ба, - фыркнула Барклай и отвернулась, давая Антонеску возможность высказаться. После страшной дуэли с "Медузой" в поведении Сандры Барклай кое-что изменилось. Исчезли взгляды исподлобья, белеющие суставы пальцев, тревожность - все это ушло без следа. Теперь их сменила участливая теплота и дружелюбие. Она понимала, что уже не была таким не знающим страха и упрека офицером, каким считала себя до битвы при Ковентри, но уже была на пути к тому, чтобы снова стать прежней. Барклай вздрогнула, ощутив бесконечную пустоту при мысли о том, что генерала Уинстон уже нет с ними. Она подняла глаза к больничному потолку и спокойно произнесла: - Не беспокойтесь обо мне, генерал. Теперь я в полном порядке. И краешком сознания она словно услышала ответ Уинстон: - Да, полковник, я знаю. Пристально оглядывая руины разрушенного города, Эндрю Редберн неожиданно почувствовал, что кто-то стоит за его спиной. Он стремительно обернулся и с изумлением воззрился на троих мужчин, стоящих, на почтительном расстоянии. - Извините, Эндрю, нам не хотелось вас беспокоить, - проговорил принц Виктор Штайнер-Дэвион. Редберн расправил плечи и отдал честь: - Нет, ваше высочество, все в порядке. Я просто немного задумался. - Вы думали сейчас о тех, кто не может разделить с вами эту победу? - тихо произнес Анастасиус Фохт. - И вспоминаете всех, кого вы потеряли... - Да, Военный Регент, столько людей сложили головы на этой земле... Боролись, голодали, истекали кровью - все они как могли приближали великий день победы. Некоторые из моих товарищей похоронены вон там. - Редберн указал на длинные ровные ряды белых стальных столбов; на привинченных к торцу памятников табличках значились имена и фамилии погибших воинов Клана Дымчатого Ягуара и Особого Отряда Змеи. - Непримиримые враги лежат в одной земле... А сколько доблестных воинов погибло в сражениях за бесчисленные миры в течение почти трехсот лет! Теперь же все эти славные воины, мужчины и женщины, повторили тот же самый путь... - Да, Редберн-сан, - произнес третий из стоявших перед ним мужчин, Хохиро Курита. - Они действительно похоронены здесь, в земле Охотницы, но на самом деле они не умерли. Они будут живы до тех пор, пока живет дело, за которое они сражались и умирали. До тех пор, пока люди будут бороться за свободу и мирную жизнь, память о погибших пребудет в наших сердцах. Мы будем помнить о них - мучениках, патриотах, бесстрашных воинах... Острая печаль и горечь утраты с новой силой навалилась на Редберна. - Ваше высочество, извините мои настроения. Я должен как можно скорее сообщить, что Морган... - Морган мертв, - закончил за Редберна фразу принц Виктор. - Я представлял что-то подобное, когда мы с вами разговаривали перед отправкой Особого Отряда на Охотницу. Он был рисковым воякой. Жаль, что мы не прибыли немного раньше... Редберн с удивлением посмотрел на принца: - Я не знал, прилетите ли вы вообще. - Клянусь Богом, - воскликнул Виктор, - возможно, если бы немного поторопились, наш славный Морган был бы жив... - Разве вам никто не сказал о... - запнулся Редберн. - Не сказал о чем? - Виктор, очевидно, ничего не знал о случившемся. - Ваше высочество, вы не знаете, что Морган... - голос Редберна прерывался от волнения, - Морган не был убит в сражении. Он был убит в своей постели, на борту корабля "Невидимая Правда", когда мы еще только подлетали к Охотнице. Когда Редберн рассказал в деталях о смерти Моргана и последовавших за этим событиях, лицо принца Виктора сначала побледнело, а затем пошло красными пятнами. Глаза засветились гневом и печалью. В какой-то момент Редберн даже испугался, не сказал ли он лишнего. Но принц Федеративного Содружества быстро пришел в себя, на лице появилась обычная доброжелательная улыбка. И только ясные синие глаза выдавали бушевавшие в его груди чувства. Да, судьба послала ему новые испытания... - С местью мы подождем, - произнес Виктор. - Значит, мы еще не покончили со всеми делами. Линкольн Озис сбежал, а с ним - отряд воинов. Наша задача - выследить их и уничтожить. После слов принца воцарилось молчание. Четверо мужчин безмолвно, думая о чем-то своем, смотрели на разрушенные статуи, на тела, подготовленные к погребению, на могильщиков, роющих новые ямы... Над Лутерой висел едкий, тяжелый дым. - Вот он, подлинный ужас войны, - сказал себе Редберн. - Цена человеческой жизни. Гудок клаксонов двух автомобилей на воздушной подушке, почти неслышно прошуршавших мимо погруженных в раздумья мужчин, разрушил затянувшееся молчание. Машины притормозили, и Редберн с радостным изумлением узнал пассажиров: Чарльз Антонеску, Сандра Барклай, Пол Мастерс, еще несколько командиров, участвовавших в военной кампании на Охотнице. Для каждого из них у Виктора Дэвиона, Охиры Куриты и Военного Регента нашлось несколько теплых слов поздравления, утешения и благодарности. - Знаете, я собирался провести встречу всех полевых командиров с тем, чтобы получить полный отчет, но... - Виктор обвел пристальным взглядом всех офицеров Особого Отряда Змеи. - Но я думаю, что с этим вполне можно подождать до завтра, а может, и до послезавтра... Дэвион с горькой улыбкой повернулся к Чарльзу Антонеску: - Полковник, мне действительно очень жаль. Если бы мы только прилетели на несколько часов раньше... - Он замолчал, прекрасно понимая, что слова бессмысленны. - Но вы должны знать, что я хочу забрать тело генерала Уинстон назад, во Внутреннюю Сферу. Она полетит с нами на родину. Мы организуем похороны государственного масштаба со всеми военными почестями. Ей и Моргану. - Нет, ваше высочество. - Антонеску отрицательно покачал головой. - Большое спасибо за заботу, но не делайте этого. У Легкой Кавалерии Эридани есть древняя традиция хоронить своих воинов в той земле, за которую они сражались и на которой погибли. Мы похороним генерала Уинстон рядом с ее бойцами в земле Охотницы. Я думаю, что лучшего приюта, нежели земля, освященная нашей кровью, невозможно найти. Виктор утвердительно кивнул. Традиции Легкой Кавалерии Эридани брали свое начало со времен Звездной Лиги. Антонеску был прав - незачем их нарушать. - Да, ваше высочество. - Полковник Маклеод, пряча улыбку, обратился к принцу. - Я уверен, вы знаете, что когда-то Легкая Кавалерия Эридани была боевой единицей Звездной Лиги. И Горцы Нортвинда также были прочно связаны с этим Звездным Союзом и его министерством финансов, ведь так? - Конечно, я знаю, полковник, - осторожно ответил Виктор. - Именно поэтому они вошли в состав Особого Отряда. А к чему вы клоните? На суровом лице Маклеода появилась торжествующая улыбка. - Как же, ваше высочество, - ответил он. - Я бы хотел обсудить одну маленькую проблему: кто нам заплатит за триста лет верной службы?
ЭПИЛОГ
Военный госпиталь для пленных Лутера, Охотница Кластер Керенского, Пространство Клана 09 апреля 3060 г.
Сознание медленно возвращалось к звездному полковнику Полу Муну. Он не знал, как долго находился в беспамятстве. Он чувствовал лишь, что неловко лежит на животе, а левая рука находится в каких-то растяжках и вытянута в сторону. Он ощущал стягивающие кожу на лице швы и зуд глубоких ран на лбу и лице. Да, похоже, лицо было забинтовано, хотя на глазах повязки не было. Тупая пульсирующая боль в спине говорила о том, что медтехники после сражения под Лутерой постоянно накачивали его обезболивающими. Странно, но правая рука совершенно не болела. Хотя, сосредоточивая на ней внимание, он чувствовал легкие булавочные уколы и покалывание в мышцах. Полковник попробовал согнуть правую руку, но ничего не вышло. В его одурманенной болеутоляющими препаратами голове мелькнула мысль, что он просто лежит на правой руке всем телом, а нерадивые врачи этого не замечают, вот она ему и не повинуется. Наконец Мун смог чуть-чуть, всего на несколько сантиметров, приподнять голову с тонкой больничной подушки - и осознал весь ужас происшедшего. Ни правой руки, ни плеча, ни части мускулов груди просто не было. И тут на него обрушились воспоминания: черный дождь снарядов, под которым он пал в борьбе с захватчиками. Его ранило в спину, осколком почти оторвало руку, глубокая рваная рана на груди тоскливо ныла. Мун уронил голову на подушку и закрыл глаза. "Почему мне не позволили умереть? Какой дурацкий выверт судьбы вынудил меня жалким калекой доживать никчемную жизнь?" Он прекрасно понимал, что медики не возьмутся за хлопотную и трудоемкую операцию выращивания новой руки. Он знал, что Дымчатым Ягуарам будет наплевать на воина, который уже второй раз получил настолько серьезные ранения, что любое лечение бесполезно. Он больше никому не нужен. Никто не будет тратить впустую драгоценные материалы и привлекать к работе прославленных медиков, чтобы восстановить отсутствующие органы... - Добрый день, звездный полковник. - Голос был знаком Муну, но ему никак не удавалось угадать, кому он принадлежит. Он с трудом открыл глаза. - Вы?! - Я. - Человек с изуродованными шрамами лицом, одетый в оливково-серую униформу пилота робота Звездной Лиги стоял около его постели. - Что за дьявольская уловка?! Как вам удалось избежать гибели, грязный предатель? Или я брежу, или это волшебство? Вы стоите здесь, в форме воина Звездной Лиги? - прошипел Мун. - Я думал, что вы предатель. Нет, лучше бы вы были мертвы... Может, это бред, вероятно, вы и вправду мертвы? - Его голос звучал так, словно доносился из-за стеклянной перегородки. - Вы пришли, чтобы издеваться надо мной? - Издеваться, звездный полковник Мун? - переспросил Трент. - Ах да, я слышал, что это право победителей - злорадствовать над побежденными. Нет, я пришел не за этим. Мне незачем радоваться гибели Охотницы. И уж тем более я не могу радоваться поражению своего Клана. Знаете, зрелище родины, лежащей в руинах, не доставляет мне радости. Хотя вы отчасти правы - мне приятно видеть поверженным личного врага, который пытался меня уничтожить, как равного, как воина Дымчатого Ягуара... когда-то. Трент тряхнул головой и снова заговорил: - Почему вы так меня ненавидите? Из-за того, что я был среди воинов, сражавшихся на Токкайдо и оставшихся в живых? Или за то, что я якобы предал свой Клан? Подумайте, полковник! Вы сами - один из тех, кто проиграл битву за Охотницу и тем не менее остался в живых. Вы предали свой Клан, вы, а не я. Вы поступили гораздо хуже - вы стали рабом варваров Внутренней Сферы, вторгшихся на вашу родину и уничтоживших ваш Клан. - Ты - вольнорожденный ублюдок, ты грязный предатель, - прошептал с ненавистью Мун, отлично сознавая, что Трент прав. - Если в твоих поганых венах течет хотя бы капля крови Дымчатого Ягуара, ты поможешь мне провести обряд очищения. Освободи меня от позора! Убей меня! Трент, захохотав, тряхнул волосами. - Очищение? Убить вас? Ну уж нет, звездный полковник Пол Мун. С чего вы взяли, что я стану помогать вам избежать позора, хотя сам до конца жизни буду нести свой крест?! Нет, вы будете жить долго. Ваша жизнь будет несчастной, никому не нужной. Она будет отравлена сознанием того, что вы оказались плохим воином. Да, кстати, Пол Мун. - Голос Трента зазвучал громче. Он ткнул искривленным тонким пальцем почти в лицо опешившего Муна. - Вы сами - кузнец всех своих несчастий. Вы наверняка задавались вопросом, кто же показал Дорогу Исхода войскам Внутренней Сферы? Это сделал я. Вы ломаете голову, как я узнал эту страшную тайну? Я понял маршрут во время того долгого рейса на Охотницу, в который вы меня послали. Если бы не ваша слепая, глупая ненависть, если бы не ваша неприязнь не только ко мне, а ко всему моему поколению, Охотница до сих пор была бы девственно чиста, а Клан Дымчатого Ягуара был самым сильным, самым гордым из всех Кланов. Вы сами, Пол Мун, стали причиной своих несчастий и погубили свой Клан. Трент, не дожидаясь ответа полковника, развернулся и вышел из палаты. Глядя на его удаляющуюся спину, спину человека, которого он ненавидел так мучительно и так долго, Пол Мун почувствовал страшную усталость и опустошение. Теперь нечем было гордиться, не о чем вспоминать... Он чувствовал себя выброшенной на помойку вещью, отслужившей свой срок. Ведь все, что сказал Трент, было правдой
Томас ГРЕССМАН
|
