Половине XVIII в.

Череда дворцовых переворотов 1725—1762 гг. ослабила рос­сийскую государственность, все уровни управления. Отрицательно сказались насильственное смещение Екатериной II Петра III, его убийство в 1762 г.; смерть в Шлиссельбургской крепости (1764 г.) объявленного императором еще в 1741 г. Ивана VI Антоновича, законного претендента на трон. В 1801 г. был убит император Павел I в результате заговора при участии сына-наследника Алек­сандра I, которого готовила на царство бабушка — императрица Екатерина II. Государственное управление России подверглось сильному влиянию немецкого образа правления в связи с утвер­ждением на троне представителей готторпской линии династии.

Кровавые события в верхних эшелонах Российского государ­ства происходили в контексте цивилизационных изменений, ве­ликих революций на Западе. Развитие России сдерживала много­вековая традиция централизованной самодержавной власти, при­нявшей в XVIII в. характер абсолютизма.

Система управления строилась по-прежнему на фундаменте основных китов-устоев: самодержавии, крепостничестве, вотчинно-поместной собственности, сословности, что и определило его социальную антинародную направленность, централизацию и бюрократизацию всех этажей управленческой системы. Оно от­разило и потребности капитализации социально-экономической сферы, изменено с учетом обозначившейся стабилизации соци­альной структуры российского общества из пяти основных со­словий — дворянства, духовенства, купечества, мещанства, кре­стьянства с внутри- и межсословными слоями. Преобладало орга­низованное по-феодальному помещичье-крепостное, удельное, монастырское, церковное, заводское, черносошное крестьянство. Сословное деление — яркий признак средневековья — определи­ло феодальный характер управленческих реформ в XVIII в.

Сказалась на изменении функций, административной струк­туры системы управления завоевательная внешняя политика, что ужесточило налоговый пресс, эксплуатацию крестьянства и дру­гих податных слоев населения.

Отразились на качестве государственного управления обостре­ние социальной напряженности, резкое разъединение сословий, рост противоречий между дворянством и крестьянством, волнения и вооруженные выступления заводских, монастырских, государствен­ных, помещичьих крестьян, возникшие в 1762—1769 гг.

Не могли не сказаться на управлении и личные качества Ека­терины II, воспитанной на традициях немецкого государственного режима, под влиянием шведского, германского, австрийского, французского просвещенного абсолютизма, ее стремление к имид­жу тоже законной и тоже просвещенной государыни, завязывание знакомства с западноевропейскими просветителями, отражение их отдельных идей в своих сочинениях, проектах и беспощадная рас­права с А.Н. Радищевым, Н.И. Новиковым и другими российски­ми просветителями, проявившими критическое отношение к кре­постничеству-рабству, грубому императорскому самовластию.

Государственное управление отразило уникальное явление рос­сийской истории — феминократию, не имевшую прецедента ни как в отечественной, в мировой истории, так и продолжения. Пять женщин, в том числе иностранки, были на троне в течение 70 лет XVIII в.: Марта Скавронская, «женщина из-под солдатской теле­ги», ставшая второй женой Петра I и императрицей; вдова курляндского герцога Анна Ивановна из Митавы; ее племянница Анна Леопольдовна, правительница при малолетнем сыне, императоре Иване VI Антоновиче; Елизавета Петровна и Екатерина П. Женщины на престоле монарха оказались в условиях, когда по существовавшему государственному статусу они не могли помышлять даже во сне о военной и гражданской службе, занимать придвор­ные должности, кроме специально женских (фрейлина и т.д.).

Сказался на управлении фаворитизм — своеобразный инсти­тут власти, являющийся мировым и российским явлением. На­значенные на высокие государственные должности фавориты имели свою канцелярию, получали звания, принимали челобит­ные вельмож, влияли на функционирование органов государствен­ного управления положительно или отрицательно в зависимости от своих способностей.

Изменения государственного управления воплотили идеоло­гию абсолютизма, обоснованную видными идеологами родови­той аристократии, в том числе князем-рюриковичем М.М. Щер­батовым. В восемнадцати книгах «Истории российской от древ­нейших времен», в работе «О повреждении нравов в России» и других представлена концепция традиционализма, естественнос­ти самодержавного режима и управления, крепостного состоя­ния крестьянства, неравенства сословий, особо привилегирован­ного положения дворянства — «станового хребта общества». Вме­сте с тем отмечалось хаотическое состояние законодательства, системы управления, бездарность и леность чиновничьей бюро­кратии, жестокость законов, самовластие самодержца, чем объяс­нялось кризисное состояние различных сфер жизни; подчеркну­то право знати на участие в управлении государством, представ­лен в качестве общественного идеала сословно-кастовый строй крепостничества, олигархическое дворянское государственное уп­равление во главе с монархом — «первым среди равных»[22].

Аристократический консерватизм изменил идейную основу имперского управления. Если московские цари считали власть и управление служением Богу и державе, что отразилось и в царской символике, то идеологией императорской власти, особенно во вто­рой половине XVIII в., стало обеспечение самовластия абсолютного монарха, интересов дворянства, объявленного благородным сосло­вием, ставшего руководящим в государственном управлении[23].

Идеи западноевропейских и российских просветителей сказа­лись на трансформации общественного мнения в сторону кри­тического отношения к чисто феодальным основам государствен­ного управления, что породило позднее перспективу его либерализации. Императрица же игнорировала поставленные публично вопросы об ограничении абсолютистско-монархического управ­ления конституционным представительством сословий, о рефор­мировании и ликвидации лежащего в основе управления крепост­ничества.

Административные реформы второй половины XVIII в. про­водились в два этапа: в 60-е и 70—90-е годы, разграничительным знаком между которыми стала реакция Екатерины II на соци­альные потрясения империи начала 70-х гг.