Важность ранней привязанности

Итак, нам надо связать ранние стадии становления с последующими. Фрейд учил, что основы характера устанавливаются к трем годам. Он считал, что более позд­ние события могут модифицировать, но не изменить в своей основе уже сформиро­ванные к этому возрасту черты16. Даже Адлер, мало в чем согласный с Фрейдом, дати­рует возникновение устойчивого стиля жизни примерно четырьмя-пятью годами17.

В этих утверждениях мы видим серьезное преувеличение, но это не значит, что надо закрывать глаза на существование впечатляющих поддерживающих свиде­тельств. В этой связи вспомним работы Спитца, Леви, Анны Фрейд и других. Боулби сделал обзор их исследований и добавил свои важные данные18. Во многих работах показано, что характер и психическое здоровье ребенка в значительной степени за­висят от его взаимоотношений с матерью в ранние годы. Оказывается, что неблаго­получные взаимоотношения часто создают непреодолимые преграды для эффектив­ных терапевтических отношений в последующие периоды жизни. В аффективной депривации и нарушениях привязанностей в раннем детстве удалось частично найти корни таких антисоциальных состояний, как делинквентность, психические нару­шения и этнические предрассудки19. В целом получается, что для начала движения в

 

15 Подробнее об этих и других теориях см.: Allport G. W. Historical Background of Modern Social Psychology // A Handbook of Social Psychology / Ed. by G. Lindzey. Cambridge: Addison-Wesley, 1954. Ch. 1.

16 Jones E. The Life and Work of Sigmund Freud. N. Y.: Basic Book, 1953. P. 13. <Pyc. пер.: Джонс Э. Жизнь и творения Зигмунда Фрейда. М.: Гуманитарий, 1997.>

17 AdlerA. Problems of Neurosis. N. Y.: Cosmopolitan Book, 1930. P. 48.

18 Bowlby J. Maternal Care and Mental Health // Bulletin of the World Health Organization. 1951. Vol. 3. № 3.

19 Allport G. W. The Nature of Prejudice. Cambridge: Addison-Wesley, 1954. Chs. 18, 25.

 

направлении продуктивного жизненного стиля ребенку требуется «щедрый мини­мум» безопасности. Без этого у индивида развивается патологическая жажда безо­пасности, и он становится менее способен, чем другие, переносить неудачи в зре­лости. Настойчивые требования, ревность, нападки на окружающих и эгоизм выдают страстные желания, преследующие его с детства. И наоборот, ребенок, чьи младен­ческие потребности получали адекватное удовлетворение, в более позднем возрасте легче откажется от привычки требовать и научится переносить фрустрации. Успешно завершив одну стадию развития, он освободится от характерных для нее привычек и перейдет в зрелые стадии становления. Познав на опыте принятие любящим окру­жением, он с большей готовностью научится принимать себя, переносить воздей­ствия окружающего мира и зрелыми способами справляться с конфликтами в пос­ледующей жизни20.

Это означает, что ранние аффилиативные потребности (в зависимости, помо­щи и привязанности) лежат в основе становления, даже на досоциализированных стадиях. Они требуют наличия базовой связи с миром прежде, чем может начаться собственно развитие. Агрессия и ненависть — это, напротив, реактивный протест, возникающий вследствие того, что ранние аффилиативные тенденции сталкивались с помехами21. Мы знаем, что пациент, подвергающийся психотерапии, движется к здоровью пропорционально тому, как уменьшается его возмущение, враждебность и ненависть, а также тому, насколько он чувствует себя принятым терапевтом, семьей и коллегами, и нужным им. Получать и давать любовь — это лучшая форма терапии. Тому, чья жизнь отмечена реактивным протестом против депривации в детстве, не­легко любить и быть любимым.

Обнадеживает то, что психологи начали обращать внимание на аффилиатив-ный фундамент жизни, абсолютная вездесущесть которого, быть может, и вела к от­носительному игнорированию его до сих пор. Мы больше внимания уделяли патоло­гии становления, чем его нормальному течению, фокусируясь на болезни, а не на здоровье, на плохой гражданственности, а не на хорошей, на предубеждениях, а не на терпимости и милосердии.

Сейчас, я думаю, мы в состоянии оценить утверждение, что основы характе­ра устанавливаются к трем, четырем или пяти годам. Аргумент, заключающийся в том, что нарушенные аффилиативные взаимоотношения оставляют неизгладимые рубцы, кажется действительно сильным. Патологическая тревога и вина во взрослом возрасте могут быть всего лишь проявлением неизжитого детского дистресса. У этих страдальцев процесс становления был задержан в раннем детстве. Но для ребенка, получающего удовольствие от нормального аффилиативного фундамента и успешно вступающего в более продвинутые стадии социализации, ситуация иная. В его слу­чае основы характера устанавливаются к трем-пяти годам только в том смысле, что он теперь свободен для становления, он не задержался, он успешно двинулся по пути непрерывного и беспрепятственного развития. Нет нужды указывать, что эта интер­претация роли раннего детства существенно отклоняется от доктрины психоанали­за, считающего, что характер здоровых людей, как и нездоровых, по сути устанав­ливается к трем годам.

 

20 Подробнее об этом см.: Maslow A. H. Motivation and Personality. N. Y.: Harper, 1954. <Pyc. пер.: Маслоу А. Г. Мотивация и личность. СПб.: Евразия, 1999.>

21 Подробнее об этом см.: Sorokin P. A. (Ed.) Explorations in Altruistic Love and Behavior. Boston: Beacon Press, 1950; especially ch. 5.