Сцена двенадцатаяВизг тормозов. Удар. Из машины скорой помощи выходят: низкорослый молодой врач и мощная, грузная медсестра. Быстро подходят к ангелу, смотрят. ВРАЧ (в истерике). Я не хотел! Я не хотел! Вы же видели, я тормозил! Тормозил! Откуда он взялся?! Я в последний момент увидел его! Дорога скользкая, просто кошмар! Что делать?! Что делать?! Я его задавил! МЕДСЕСТРА (бьет пощечину врачу). Заглохни, скотина! Ты кто, мужик или нет??? ВРАЧ. Я – вирусолог! Я – не хирург! Меня Иванов просил его подменить! Он мне сказал,покатаешься ночь с долбанной жабой, получишь отгул! (Пауза.) Зачем я, дурак, согласился?! МЕДСЕСТРА. Ну сбил, чо теперь… В каждой смене бывает. ВРАЧ. Я - врач, я убил! Скажите, может, он еще жив? Я не хирург – я вирусолог! МЕДСЕСТРА. Спокойно ты, не ори… Тоже мне, доктор… ВРАЧ. Что с ним?! Я прошу, посмотрите скорее! МЕДСЕСТРА (смотрит). Перелом основания черепа… Травма ключицы… И вывих предплечья, и похоже закрытая травма груди… Зрачки средних размеров, положение глаз по оси. У него травматический шок… А вообще, терминальная кома… Круто, доктор, ты его зацепил. ВРАЧ. Надо срочно везти! МЕДСЕСТРА. Куда? В «районной» его не спасут. ВРАЧ. В городскую… МЕДСЕСТРА. Они без полиса никого не берут. ВРАЧ. В областную… МЕДСЕСТРА. До «областной» бензина не хватит. У нас и так перерасход. ВРАЧ. А куда мы его повезем?! МЕДСЕСТРА. Никуда. Здесь оперировать будем. ВРАЧ. Как – здесь?! МЕДСЕСТРА. Не ссы, вирусолог. Я сорок лет на скорой работаю! Давай, притащи инструменты. Врач быстро уходит, медсестра разглядывает ангела. МЕДСЕСТРА. Это не человек… ВРАЧ (подходит). Что вы сказали? МЕДСЕСТРА. Это - дегенерат. (Переворачивает ангела на бок.) Смотрят на крылья ангела. ВРАЧ. Первый раз встречаю такое… МЕДСЕСТРА. Это – свинья. ВРАЧ. С крыльями??? МЕДСЕСТРА. Хромосомный мутант. ВРАЧ. Как интересно! Давайте его заберем для науки. МЕДСЕСТРА. Мы возим только людей… ВРАЧ. Ну и что? МЕДСЕСТРА. А если у него вирус птичьего гриппа, ведь он из отряда пернатых! ВРАЧ (смотрит на ангела). Жаль, придется оставить… МЕДСЕСТРА. Покурит, ни чо, до утра… А днем ветеринарка поспеет. Врач долго смотрит на лежащего ангела. МЕДСЕСТРА. Чо встал, вирусолог?! Поедем! ВРАЧ. Слышите?.. МЕДСЕСТРА. Что? ВРАЧ. Голос какой-то… Хотя, нет… Померещилось все. Садятся в машину, уезжают. Ангел остается лежать на земле, хочет что-то закричать или сказать, но не может – рот забит кровью. Сцена тринадцатая Удар, визг тормозов. Из машины выходят режиссер и композитор. Подходят, смотрят. РЕЖИССЕР. Черт, откуда он взялся? КОМПОЗИТОР. Темно… Смотрят. КОМПОЗИТОР. Жив? РЕЖИССЕР. Жив. Пауза. РЕЖИССЕР. Слава богу. (Показывает на крылья.) Смотри. КОМПОЗИТОР. Представь себе, ты задавил ангела. РЕЖИССЕР. Какой-то больной нацепил крылышки. КОМПОЗИТОР. А может, это кто-то из наших? РЕЖИССЕР. Нет, он не похож на артиста. КОМПОЗИТОР. Позвони в скорую. РЕЖИССЕР. Тут не ловит. Пауза. КОМПОЗИТОР. Может он, в самом деле ангел? РЕЖИССЕР. Ты шутишь? КОМПОЗИТОР. А что? РЕЖИССЕР. Он – психбольной. КОМПОЗИТОР. А вдруг? РЕЖИССЕР. «Вдруг» не бывает. КОМПОЗИТОР. А если он ангел? РЕЖИССЕР. Ты это серьезно? КОМПОЗИТОР. Серьезно. РЕЖИССЕР. Может, проверим по Станиславскому? КОМПОЗИТОР. Полетит. РЕЖИССЕР. Не полетит. Если он ангел, взлетит как ракета!.. Режиссер и композитор берут ангела за ноги и руки, подбрасывают вверх. Ангел падает на землю. РЕЖИССЕР (глядя на ангела). Из дурки сбежал. Это было сразу же видно. КОМПОЗИТОР. У тебя неприятности будут. РЕЖИССЕР. Да уж, по судам затаскают, некогда вовсе, спектакль на выпуске, финал не придуман… А вдруг он умрет? Пауза. КОМПОЗИТОР. В тюрьме есть театральная самодеятельность. РЕЖИССЕР. Ты на что намекаешь? КОМПОЗИТОР. Просто если тебя посадят, то придется сесть всем артистам, даже Марье Антоновне. РЕЖИССЕР. Да! Они пойдут за мной, потому что они меня очень любят! А ты?.. КОМПОЗИТОР. При чем здесь я… Я – композитор. РЕЖИССЕР. Но ты ведь пишешь музыку для моих спектаклей! КОМПОЗИТОР. Музыка – это другое. Музыка сама по себе. Пауза. РЕЖИССЕР. То есть, первая крыса бежит с корабля?! КОМПОЗИТОР. Я не крыса, я – композитор. РЕЖИССЕР. Я так и знал, что ты предашь меня! Ты не человек, ты – дерьмо! Друг, называется! КОМПОЗИТОР. Сам - говно! И спектакли твои супер-бубер-жопа-говенные! РЕЖИССЕР. Что ж ты все эти годы молчал?! КОМПОЗИТОР. Надо иметь мужество остановиться, и сказать себе, что жизнь прошла, и прошла зря, глупо и бездарно! РЕЖИССЕР. Откуда этот монолог, твою мать??? (Пауза.) Во что человек верит, то и будет. Верит в Рай – будет Рай, верит в Ад – получит Ад, верит в - ничто, будет ничто! КОМПОЗИТОР. А как же душа? РЕЖИССЕР. Что, душа? Где душа? Погляди, пока мы говорили, он уже умер, и души никакой над ним не витает! И вообще, каждый раз, когда ты говоришь об этих вещах, всегда впадаешь в банальность. Жизнь устроена грубо, никаких чудес не бывает! Композитор достает из кармана флейту, наигрывает мотив. РЕЖИССЕР. У меня такое чувство, что меня обманули – мне продали билет на ужасный, скучный спектакль, и выхода нет… Братцы, что же с нами происходит???Разве все это жизнь? (Слушает мелодию.) Что это? КОМПОЗИТОР. Я пытаюсь найти тему счастья… (Играет на флейте.) РЕЖИССЕР (слушает, внезапно осенило). Ты – гений! Я придумал финал! Едем скорее! Быстро идут к машине. КОМПОЗИТОР (глядя на ангела). Объедешь? РЕЖИССЕР. Объеду. Садятся в машину, уезжают. Ангел с трудом поднимается, зажимает свой бок, бредет по сплошной разделительной полосе, глядя только вперед.
|
