Незатейливая история о Кате и Вите

Екатерину и Виктора, двух конструкторов, уволили из НИИ по сокращению с интервалом в два месяца. Специальность у каждого из них была специфическая и к гражданской жизни вряд ли при менимая (что то связанное с использованием лазера в оборонной промышленности). Но жизнь продолжается, и жить как то надо. Пока энтузиазм еще был, они накупили газет с объявлениями о ва кансиях, стали обзванивать работодателей и очень быстро выясни ли, что везде берут только до тридцати пяти лет (им уже за эту от метку перевалило), а знание ПК и английского теперь обязательно даже для уборщицы.

— Смотри, Витя, — сказала жена, — сколько нам встречалось объявлений о том, что требуются электрогазосварщики. Может быть, ты попросишь в центре занятости, чтобы тебя направили на эти курсы? Будет специальность.

— Вот и иди сама на эти курсы, — вяло отреагировал муж.

— Меня не возьмут, а то я пошла бы, — ответила Катя.

— Наклей себе усы, тогда, может быть, возьмут, — хихикал муж. Через несколько дней на рынке Катя увидела за прилавком свою знакомую еще со студенческих лет. Та рассказала, что, попав в без

работные, устроилась торговать.

— Нравится? — спросила Катя.

— Конечно, нет! Но деньги то нужны. Выбирать не приходится. Катя повздыхала и покивала, а потом, безрезультатно позвонив

и сходив еще в пару десятков мест, снова пошла на рынок.

— Ладно, я поговорю с хозяином, — пообещала приятельница. Катю резануло слово «хозяин», но еще больше не понравился

он сам — толстый усатый Ашот. Условия, на которых он ее нани мал, Кате тоже не понравились. Однако на следующий день, обми рая от страха, что обсчитается, и от стыда за завышенные цены на товар, она уже стояла за прилавком.

— Зря ты это, — сказал вечером муж, бодро поедая груши, при несенные Катей, — мы бы и так с голоду не умерли. Как нибудь прожили бы.

Теперь Катя до вечера торговала на рынке, а Витя встречал из школы сына Стасика, кормил его обедом и все такое прочее. Искать работу он больше не пытался, объявив, что ждет начала занятий на курсах менеджеров. «Какой из него менеджер! — думала она, видя,

как лихо полуграмотный Ашот крутит дела. — Этому на курсах не

учат, с этим надо родиться!..» Супруги решили, что Катя будет торго вать на рынке, пока Витя не закончит курсы и не устроится на работу. Тогда можно будет подумать о курсах и трудоустройстве для нее.

Получив пособие по безработице, Витя обычно не доносил денег до дома: покупал себе то туфли, то рубашку, то дорогой галстук.

— Мне важно быть хорошо одетым, — объяснял он, и Катя со глашалась, тем более что ей то самой на рынке можно было стоять в чем угодно — главное, чтобы тепло было, и ноги не промокали. Ей даже лучше одеваться как нибудь понепривлекательнее, чтобы Ашот со всякими намеками не лез. Говорят, все продавщицы у него в гостях побывали, одна Катя упрямится.

Наконец Витя закончил курсы, получил сертификат и стал ис кать работу. Но оказалось, что его красивый сертификат — пустыш ка. Опыта нет, связей нет, да и возраст не самый хороший. А глав ное, Витя не удосужился выяснить, котируется ли этот сертифи кат где либо, кроме стен учебного заведения, которое его выдает. В договоре, который он заключил, пункта о трудоустройстве тоже не было. Побегав по разным местам, Виктор решил, что с английс ким он обязательно куда нибудь устроится, но денег на курсы не было, и он лежал все время на диване, а рядом на столике магнито фон твердил английские фразы. Катя не знала — действительно ли он занимается языком или просто обманывает этим то ли ее, то ли себя. Думая об этом, она теряла оптимизм.

— Что грустишь, красавица? — спросил ее однажды Ашот. — Расскажи, вдруг я смогу помочь?

И Катя поведала о своей беде.

— Есть у меня работа для твоего мужа. Друг мой тут свое дело разворачивает. Большое дело, серьезное. Ему как раз менеджер нужен. Желающих много, но мне друг не откажет. Так помочь тебе?

— Да, конечно, — обрадовалась Катя.

— Но за это надо заплатить.

— Сколько?

— Нисколько. В гости ко мне приходи иногда. Но не редко. Вот и вся плата, красавица. А нет, так и тебе придется скоро другую работу искать. Только на нашем рынке никто не берет тех, кого я выгнал. Понимаешь?

— Понимаю.

— Так придешь ко мне?

— Приду.

Известие о том, что Ашот нашел для него прекрасную работу, муж воспринял без всякой радости:

— Не нравится мне твой Ашот, и никаких дел я с ним иметь не хочу!

 

*2

— Он же тебе не с ним предлагает работать, а с его другом. Схо

ди, поговори.

Кате долго пришлось уговаривать Витю, и она все время боя лась, что он поймет причину ее настойчивости. Наконец Витя со гласился пойти на переговоры, и Катя радостно начала объяснять ему, где находится офис.

— Это что ли тот дом, где всегда был вытрезвитель? — спросил муж. — Ну уж нет! Туда я не пойду. Там еще прежняя аура не вы ветрилась. Дискомфортное место, да и удачи в нем не будет еще пару лет, пока дурная аура не рассеется. Нам об этом на курсах говори ли. Да и сама еще увидишь.

«Какая еще тебе аура? О какой ауре можно думать, когда ты уже не получаешь даже пособия по безработице?» Но таких слов она никогда бы вслух не сказала и потому спросила:

— А на рынке у меня хорошая аура?

— Наверное, хорошая, раз ты уже год туда таскаешься, — отве тил муж и включил магнитофон с английским, показывая, что ему надоело тратить время на этот разговор...

Такая вот незатейливая история о Кате и Вите и о том, что Катя, боясь остаться одной, не смогла потребовать от мужа то, что он дол жен был сам понимать. Плюс гипертрофированное чувство ответ ственности за то, что можно, и за то, что нельзя. А сколько еще та ких семей и историй!