Мы прибыли в Киев ближе к полуночи. О продолжении пути к Ровно не могло быть и речи. Движение поездов фактически было парализовано. Хотя Киев по сравнению с Москвой был очень даже лояльным к Императору городом. Ну, стреляли конечно на улицах, но в целом...
Пришлось брать извозчика.
Смотрю на проплывающие мимо темные улицы. Вообще я довольно часто бывал в этом городе. Раз тридцать точно был. Видел его всяким. Видел шумным и радостным, шумным и отчаянным. Эпохи менялись, но таким как сейчас, как 2 марта 1917 года в новейшую историю он (по рассказам очевидцев) наверное выглядел только в конце апреля — начале мая 1986 года после Чернобыля. Вероятно такое же растерянное непонимание на лицах, которые испуганно выглядывают из-за окон. Не решаются выйти на улицу, беспомощно смотрят друг на друга и понимают только одно — случилось или вот-вот случится что-то такое о чем страшно даже думать. И ужас в воздухе. И бессилие еще вчера уверенных в себе людей.
Хотя власти Киева (и юга в целом) предприняли ряд мер по ограничению публикаций в газетах о событиях в столицах по городу все равно ползли слухи один страшнее другого. А если к этому добавить периодическую стрельбу...
Питера и Москвы в эти дни «разгула демократии» мне увидеть не довелось. Но вот Киев... Даже на меня, знающего происходящее и идущего вперед с пониманием своих будущих поступков, даже на меня эта гнетущая атмосфера действует как ледяная патока, которая высасывает все силы...
- Стой! Кто такие?!
Резкий окрик вырывает меня из задумчивости. Из-за спины извозчика видны несколько военных в форме. За их спиной темный массив деревьев. Кое где горят костры и между ними снуют люди. Некоторые с винтовками.
- Дык, это... Ваше благородие, вот подрядились мы значить довезть до Царского дворца, ага, значить. Вот двоих... - причитает извозчик, явно не привыкший еще к таким остановкам.
- Кто такие? - светит фонариком на нас офицер.
Придется выходить. Становлюсь напротив офицера.
- С кем имею честь? - спрашиваю.
- Поручик Ржевский, - козыряет офицер и я невольно улыбаюсь, однако моя улыбка вызывает еще большую настороженность, - кто вы такие, господа?
Протягиваю ему документ. Он его внимательно изучает. Затем брови его ползут вверх. Перечитывает еще раз. Светит мне в лицо фонариком. Свет резко тухнет. Слышу из темноты бравый голос.
- Виноват! Не узнал, Ваше Императорское Высочество, прошу простить!
- Пустое, поручик! Где мы сейчас?
- Между Царской площадью и Мариинским дворцом, Ваше Императорское Высочество! -Ржевский рапортует и помявшись не выдерживает. - А почему на извозчике, Ваше Императорское Высочество? Мы бы встретили как полагается...
- Не до торжественных встреч, поручик. Как там Ее Императорское Величество? Во дворце?
- Так точно!
- Ну, так проводите нас, поручик! Джонни расплатись с извозчиком, - киваю секретарю, - а то сбежит чего доброго...
Перепуганный извозчик, бормочущий что-то извиняющиеся, пытался отказаться от денег, но Джонни прикрикнул на него. И через считанные секунды не было ни денег, ни извозчика.
Дорога вверх по темной, освещаемой лишь редкими фонарями и кострами, улице не заняла много времени, хотя опять нахлынули воспоминания о будущем — эта же улица, другие дома, толпы других людей с оранжевыми флагами. Древний город, сколько же ты видел смут и революций за два тысячелетия?
До дворца добрались без приключений. Я велел никого из родственников не будить. Но прошмыгнуть в выделенные мне помещения не удалось.
- Миша!
Ко мне быстро идет человек в форме. Узнаю Александра Михайловича, Великого Князя, дядю Михаила и мужа его сестры Ксении, шефа Императорского военно-воздушного флота, адмирала Императорского флота и прочая, прочая...
- Сандро!
Мы обнимаемся.
- Ты только приехал? Почему никому не сказал? И что это ты в цивильном костюме? - Сандро рассматривает меня держа на вытянутых руках.
- Зато приехал, - улыбаюсь, - а мог и не доехать.
- Все плохо? - Сандро явно обеспокоен сверх меры.
Тут нашу беседу прерывает быстро подошедшая женщина, в которой узнаю вдовствующую Императрицу Марию Федоровну, мать Михаила.
- Миша, ты как здесь? Мы не знали о твоем приезде. - Мария Федоровна целует меня в лоб и отстранившись внимательно смотрит мне в глаза. - Что там Миша? Как Никки?
- МамА, я не знаю как Никки. Боюсь предательства. Столицы в огне восстаний. Части изменяют одна за другой. - Качаю головой. - Нужны решительные меры, а Никки медлит. Я не знаю чем все кончится.
- Последние известия у нас были о том, что Никки блокирован в поезде в районе Пскова. - Сандро был мрачен. - К нему ехала делегация Государственной думы. Это конец.
Мария Федоровна тихо плакала.
- Бедный мой мальчик...
Я молчал. Говорить было нечего. Известия должны были достичь Киева на рассвете. Если ничего не изменилось и история не пошла другим путем. Тогда у нас будет другая история. Хотя, надеюсь, она у нас будет другой в любом случае...
Мария Федоровна спохватилась.
- Миша, ты же с дороги! - Императрица всплеснула руками, как самая обыкновенная женщина. - Немедленно умываться и спать! И вы, Джонни, почему там стоите в тени? Немедленно отдыхать! Утро вечера мудренее!
Так закончился для меня тот день. Завтра Киев достигнут новости и все перевернется с ног на голову.
Я смотрел в окно. В парке горели костры. Где-то ниже, невидимый в темноте, катил свои воды вечный Днепр — свидетель эпох. Завтра, вернее уже сегодня, эпоха сменится опять...
ПЕТРОГРАД 2 (15) марта 1917 года
Не смотря на ночь в военном министерстве было многолюдно. Родзянко стоял у телеграфного аппарата и, не успев даже отдышаться от быстрой ходьбы, ждал ответа от генерала Алексеева. Один из лидеров заговора был в Ставке и контролировал ситуацию с отречением о отстранением Николая II от власти.
«У АППАРАТА ГЕНЕРАЛ АЛЕКСЕЕВ. ЗДРАВСТВУЙТЕ МИХАИЛ ВЛАДИМИРОВИЧ. СИТУАЦИЯ ПОД КОНТРОЛЕМ. НИКОЛАЙ ОТСТРАНЕН. ВОЙСКАМ ОБЪЯВЛЕННО. ГЕНЕРАЛ АЛЕКСЕЕВ»
«У АППАРАТА РОДЗЯНКО. ЧТО КОНКРЕТНО ОБЪЯВЛЕННО ВОЙСКАМ? КТО РАСПОРЯДИЛСЯ СООБЩИТЬ ВОЙСКАМ. РОДЗЯНКО»
«ВОЙСКАМ РАССЫЛАЕТСЯ ТЕКСТ МАНИФЕСТА ОБ ОТРЕЧНИИ ГОСУДАРЯ. Я РАСПОРЯДИЛСЯ. ЧТО-ТО НЕ ТАК? ГЕНЕРАЛ АЛЕКСЕЕВ»
«КАКОЙ ИМЕННО ТЕКСТ ОТРЧЕНИЯ? РОДЗЯНКО»
«МАНИФЕСТ ОБ ОТРЕЧНИИ НИКОЛАЯ II В ПОЛЬЗУ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ МИХАИЛА АЛЕКСАНДРОВИЧА. ВО МНОГИХ ЧАСТЯХ УЖЕ ИДЕТ ПРИНЯТИЕ ПРИСЯГИ НОВОМУ ГОСУДАРЮ. ТАК ЧТО ВСЕ В ПОРЯДКЕ. ГЕНЕРАЛ АЛЕКСЕЕВ»
У Родзянко подогнулись ноги и он рухнул в кресло. Безумными глазами он посмотрел на телеграфиста так, что тот инстинктивно вжал голову в плечи и стал виновато смотреть в сторону. Родзянко кинулся к аппарату закричал. Телеграфист автоматически отправлял крик:
«ЧТО ВЫ НАТВОРИЛИ! НЕМЕДЛЕННО ОСТАНОВИТЕ ОТПРАВКУ МАНИФЕСТА! ДО ОСОБОГО РАСПОРЯЖЕНИЯ ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА НЕ ПРЕДПРИНИМАТЬ НИКАКИХ ДЕЙСТВИЙ! РОДЗЯНКО»
Родзянко пошатываясь вышел из комнаты связи. Невидящий взгляд смотрел прямо перед собой, а губы шептали:
- Все пропало... Что вы наделали, генерал? Где теперь искать Михаила? И не найдет ли он нас раньше?...
