ПРЕДМЕТ

 

Я затрудняюсь вот так сходу назвать еще какие-то науки, у которых, как у психологии, было бы так же неопределенно с предметом и он не соответствовал бы названию науки. Сама пси­хология говорит о себе так: " Психология (от греч. Psyche — душа, logos — учение, наука) — наука о закономерностях развития и функционирования психики как особой формы жизнедеятельно­сти" [351. При этом понятие психики непонятно и требует обяза­тельной расшифровки даже для психологов: "Взаимодействие живых существ с окружающим миром реализуется посредством качественно отличных от физиологических, но неотделимых от них психических процессов, актов, состояний" [35]. Что же мы имеем?

Кроме ярко подчеркнутой старой и до сих пор по-настояще­му не преодоленной зависимости от физиологии, которая по­требовалась в свое время психологам, чтобы выделиться из фи­лософии, мы, с точки зрения языка, по сути, не имеем ни од­ного русского слова. "Психология — это психические процессы, психические акты и психические состояния". Без определения психики слово "состояния" становится иностранным и тоже не

читается.

Для чего мы в жизни придумываем новые слова? Для того, что еще не имеет имени, для нового и неведомого. Иными сло­вами, для меня это определение психологии звучит как: "Незнаючто — это незнаюкакие незнаючто, незнаюкакие незнаючто и незнаюкакие состояния". Я не вижу иного смысла заменять "дей­ствия" на "акты", кроме как для того, чтобы подчеркнуть, что в "актах", кроме "действия", есть еще и дополнительная неведо­мая составляющая, которая все коренным образом меняет, унич­тожая "действие" и создавая нечто совсем новое, для чего требу­ется свое имя.

Что же такое психика? " Психика {от греч. Psychikos — ду­шевный) — системное свойство высокоорганизованной мате­рии, заключающееся в активном отражении субъектом объек­тивного мира, в построении субъектом неотчуждаемой от него картины этого мира и саморегуляции на этой основе своего поведения и деятельности" [35].

Конечно, и это определение требует дополнительных зна­ний для того, чтобы быть понятым. "Субъект" и "объект" уже давно стали легко переводимыми с определенной степенью при­ближения к действительному значению этих слов любым "обра­зованным человеком". Я выделяю понятие "образованный чело­век", чтобы показать, что это всего лишь еще один круг расши­рения свойства, слово из языка большого сообщества, в которое входит малое сообщество психологов и более широкое сообще­ство ученых вообще. Они же все входят при этом в еще более широкое сообщество "мало-мальски образованных людей", где тоже все свои должны понимать "наш" язык. Правда, при этом есть ощущение, что слова "субъект" и "объект" имеют свои "пред­меты", для которых они являются именами. Но это обман, пси­хологическая иллюзия принадлежности нас к сообществу мало-мальски образованных людей. Это ощущение не из языкового круга психологии, а из более широкого круга. Иначе говоря, их использование может быть оправданно в рамках определенной знаковой или символической "системы" рассуждений, в частно­сти, в философии. В психологическом же тексте они являются заимствованиями, поскольку понятие "системности" в психоло­гии, кажется, еще совсем не разработано. Поэтому выражение: "психика — это системное свойство..." — для моего уха пока звучит диковато и ощущается как заимствование и претензия на наукообразность. Только если раньше психология подделывалась под физиологию, теперь она подделывается под незнаючто — очень современное и очень защищенное мундиром повышенной псевдоточности.

Тем не менее, если приглядеться к этому определению пси­хики, то за ним начинает проступать предмет, как ни странно, отступающий от психофизиологии и приближающийся к тому, что обосновывал в "Задачах психологии" Кавелин. И этот пред­мет гораздо ближе к тому, что называется Душой, чем хотели бы сами психологи. Конечно, это тема особой работы, но если отойти от философского понимания души и попытаться просто вслу­шаться в русский язык, то неожиданно окажется, что народ по­нимает душу совсем не так, как церковники. Безусловно, суще­ствует и понимание ее как "нематериального, независимого от тела животворящего и познающего начала", но, кроме этого, язык знает и "добрую душу", и "черную душу", и "широкую душу", и "болеющую душу", и "русскую душу", в конце концов.

Если эта работа по восстановлению этнографического по­нимания души будет проделана, то очень вероятно, что именно Душа и окажется тем "субъектом", который "активно отражает объективный мир" и "строит неотчуждаемую от него картину этого мира", а также "регулирует на этой основе поведение и деятельность" человека.

Конечно, я сейчас говорю не о Душе как таковой, а о том, что народ понимал под этим словом. Но вот это-то народное (языковое) понимание и является предметом, по крайней мере, "наивной", то есть собственной народной психологии. Этнографическая (переведем вслед за Надеждиным это слово с гречес­кого на русский как "народоописательная") психология не мо­жет не принять такое определение души как свой основной пред­мет. Тем более что это понятие разрабатывалось и Надеждиным, и Кавелиным, и Юнгом.

 

МЕТОД

 

Философский словарь определяет метод (от греч. Methodos —путь, исследование, прослеживание) как способ достижения определенной цели, совокупность приемов и операций практи­ческого или теоретического освоения действительности. В облас­ти науки метод есть путь познания, который исследователь про­кладывает к своему предмету, руководствуясь своей гипотезой [36].

Иными словами, метод — это путь познания предмета, раз­ложенный на определенные шаги. Целью же может являться и сам предмет, и его познание. Зависит от того, что ты хочешь.