Из жизни муравьев лазиусов

От гнезда лазиусов до молодой осинки, что растет на опушке леса, шагов двадцать пять. Между муравейником и деревцами протянулась настоящее муравьиное шоссе: узким ручейком не более полутора сантиметров, струятся муравьи в обе стороны. Можно подумать, что какая–то темная, слегка шевелящаяся лента лежит между травинок.

Зачем муравьи бегут к осинке? Не несут ли что оттуда?

Муравьи бегут, однако, и туда, и обратно с пустыми челюстями. Но даже и без лупы видно: муравей, бегущий по направлению к деревцу, просто как муравей, ничего особенного, а вот у его собрата, бегущего навстречу, брюшко наполнено прозрачной жидкостью. Оно раздуто так, что темные сегменты разошлись, пленочка между ними натянулась до отказа, и брюшко, огромное и круглое, просвечивает насквозь. Как будто в муравья накачали жидкость каким-то насосом.

Ясно, что муравьи заправляются в конце своей трассы. Но где же он, этот конец?

Дорожка взбегает на ствол, и лазиусы рассыпаются по веткам. Вот она знаменитая «молочная ферма» муравьев, предмет восторга и удивление биологов и писателей – натуралистов!

На молодых листьях осины снизу кучками сидят тли. Толстые, голубовато–серые, они погрузили свои хоботки – короткие «шприцы» в зеленую мякоть и перекачивают через себя сок. Именно перекачивают: на заднем конце туловища растет прямо на глазах светлая капелька.

Тля приподнимает брюшко, качает им направо – налево, брыкает задними ногами и жидкий шарик отлетает далеко назад. Но до этого большей частью дело не доходит: подоспевший муравьишка, деловито постукав тлю усиками, подхватывает ртом каплю и быстро втягивает в себя. Жидкость сладкая, т.к. в древесном соке много сахара. Но тле его столько не нужно, ей требуются какие-то другие вещества, вот качает она целый день из растений сок, его прозрачную сладковатую кровь.

И сколько бы ее пролилось зря, если бы не муравьиные отряды! Ладно бы пролилось просто на землю, а то все листья растения, пораженного тлей, сплошь были бы покрыты липким, подсохшим на солнце сиропом (так называемой падью, или медвяной росой), склеились, задохнулись и погибли бы.

Между муравьями, тлями и растениями издавна установились особые отношения. Тля – насекомое совершенно беззащитное, фактически это мешочек из тонкой, нежной плёноч-ки, заполненной жидким содержимым и едва поддерживаемый тощими, хилыми ножками. Но не один посторонний любитель тлей или тлиного сока, – будь то даже хищная божья коровка или зубастая личинка златоглазки (насекомые из отряда сетчато-крылых, похожие на маленькую зеленую стрекозу, личинки питаются тлями), – не посмеет сунуться туда, где пасется охраняемая муравьями стадо.

Пастухи и дояры вмиг превращаются в свирепых вояк: мертвые хватки десятков острых челюстей, струйки жгучей кислоты, выпущенные из концов брюшка, немедленно отгоняют всякого желающего полакомиться тлями.

Когда тлей разводится много и растению приходится туго, хозяева запросто сокращают поголовье скота с помощью своих челюстей.

Но как ни опасны муравьи для насекомых (а некоторые виды и для животных), все же самым профессиональным убийцей можно считать богомола.