Разумное и неразумное сомнение

Фидуциарный характер сомнения обнаруживается в том, как право, а равно и философский скептицизм, ограничивает себя «разумным сомнением». Настаивать, что сомнение должно быть разумным, — значит полагаться на что-то, в чем сомневаться не разумно, что имеет, употребляя юридический термин, «моральную достоверность». Я проиллюстрирую это на примере научного сомнения.

О естествоиспытателях можно сказать, что они более критичны, чем астрологи, лишь в той мере, в какой мы рассматриваем их представления о звездах и людях как более истинные, чем представлеяия астрологов. Точнее, если мы игнорируем свидетельства о том, что гороскопы иногда оправдывались, то тем самым выражем убеждение, что такие случаи можно объяснить в пределах на-287

учного взгляда на звезды и людей; либо как случайные, либо как просто несостоятельные. Именно таким образом в течение XVII и XVIII столетий научные убеждения противопоставлялись целой системе верований в сверхъестественное и в авторитеты, которые эти верования проповедовали, подрывая доверие к ней. Все это скептическое движение мы могли бы рассматривать как целиком рациональное и не осознали бы его фидуциарного характера, если бы не сталкивались с такими его грубыми ошибками, как скептицизм ученых в отношении метеоритов, о котором я уже говорил. Простых людей, когда недалеко от них на землю с грохотом падало раскаленное массивное дело, происшедшее убеждало в том, что упал метеорит, и они бывали склонны приписать этому событию некий сверхъественный смысл. Научным комиссиям Парижской академии наук это истолкование так не нравилось, что в течение всего XVIII столетия оии ухитрялись, к своему собственному удовлетворению, «объяснять» факты таким образом, что or них ничего не оставалось. Опять-таки именно научный скептицизм отбрасывал все случаи гипнотических явлений, которые встречались в форме чудесных исцелений и заговоров, и отрицал (целое столетие после первых свидетельств Месмера) реальность гипнотических феноменов, даже вопреки систематическим демонстрациям этих феноменов Месмером и его последователями. Когда представители медицины игнорировали такие наглядные факты, как ампутация без боли человеческих конечностей (а ее производили пе-рез их глазами сотни раз), они действовали в духе скептицизма, убежденные, что защищают науку от шарлатанов '. Мы в наши дни рассматриваем эти акты скепти-

' Месмер, австрийский врач (1734—1815), был объявлен шарлатаном; Эсдейл (1808—1859) выполнил в Индии около 300 крупных операций без боли, вводя своих пациентов в состояние месмериче-ского транса, но ни в Индии, ни в Великобритании он не смог добиться, чтобы отчеты о них напечатали медицинские журналы» Результаты же его объясняли допущением, что туземцам нравится, когда их оперируют, и они хотят сделать приятное Эсдейлу. В Англии в 1842 г. У. С. Уорд осуществил безболезненную ампутацию ноги у пациента, находившегося в месмерическом трансе, и сообщил об этом случае в Королевское медико-хирургическое общество, которое, «однако, отказалось верить. Маршалл Холл, пионер исследований рефлекторных действий, настаивал, что пациент,. конечно, обманщик, сама заметка о сообщении на заседании Общества была вычеркнута из его протоколов. Восемью годами позже-Маршалл Холл информировал Общество о том, что пациент сознад-

цизма как неразумные, по сути, нелепые, ибо уже не считаем падение метеоритов или практику месмеризма несовместимыми с научными взглядом на мир. Однако в поддержку других сомнений. Которые мы сейчас отстаиваем как разумные на основании Нашего собственного научного взгляда на мир, мы опять-таки не можем привести ничего, кроме нашей веры в правильность этого взгляда. В один прекрасный день некоторые из этих сомнений могут оказаться столь же необоснованными, фанатическими и догматичными, как "и т&, от которых мы ныне исцелены. В своей критике объективизма я уже указывал иа некоторые из таких извращенных форм сомнения, в которых выражается скептицизм нашего времени.