К вопросу о религиозной ситуации на Северном Кавказе

Религиозное возрождение, начавшееся в России, и в частности в республиках Северного Кавказа, в конце 80-х – начале 90-х гг. ХХ в., является составной частью глобальной тенденции общественно-политического развития всего мусульманского мира…в основном, определяется возрастающей ролью ислама, как всемирного политического фактора. В данном контексте Северный Кавказ является буферным поясом южных рубежей России. Влияние здесь радикальных идеологических доктрин способно оказать мощное воздействие на этнополитическую ситуацию в регионе. Поэтому исламский фактор в современных условиях заслуживает пристального внимания со стороны властных структур и научного сообщества…

В последние полтора десятилетия регионы традиционного распространения ислама, в том числе Северный Кавказ, переживают сложный период в своем развитии. В этот период времени в регионе произошли коренные преобразования в политической, социально-экономической и других жизненно важных для населения областях. В этих событиях религиозный фактор нередко играл значимую роль. В переломные периоды истории народные массы в странах и регионах традиционного распространения ислама часто обращаются к его фундаментальным принципам. Эта особенность исламской религии, в силу исторической преемственности, способна серьезно влиять на трансформацию политического процесса на Северном Кавказе.

В северокавказском регионе продолжается процесс поиска собственной модели развития, которая, основываясь на основополагающих принципах ислама, могла бы способствовать улучшению здесь ситуации. В этих условиях на фоне возрожденческих процессов в исламе, как новая религиозно-политическая форма, появляется феномен исламизма (исламского радикализма, радикального ислама), вновь утверждая усиление в регионе процессов политизации ислама с использованием догматов и атрибутов веры. Следует подчеркнуть, что в течение всех 90-х исламизм, как и в других регионах «исламского мира», фиксировался на двух уровнях: умеренно-радикальном и экстремистском (ультра-радикальном). Одновременно отметим, что исламский радикализм, как и его крайние формы проявления (экстремизм и терроризм) существует в двух формах: как идеологическая доктрина и основанная на ней политическая практика.

В 90-х гг. XX в. отмеченные выше процессы на Северном Кавказе в значительной степени обострили проблемы межнациональных и межконфессиональных отношений. Вместе с тем, в большинстве субъектов Российской Федерации радикальные трансформации последних лет не привели к территориальному расколу, пересмотру границ, массовым внутренним вооруженным столкновениям и кровопролитию. Иными словами, выраженная полиэтничность региона и уровень религиозности населения в условиях поликонфессиональности оказались не фактором развала, а, скорее, основой формирования устойчивости внутриполитических сил, институтов и процессов. В этом смысле ситуация в Чечне выходит из данного ряда и требует отдельного детального исследования, в ходе которого следует выявить ключевые причины распространения в этой республике идей религиозно-политического экстремизма и распространения его далеко за пределы региона.

Тем не менее, идеология религиозно-политического экстремизма и сопутствующая ей террористическая практика в последние два года широко распространились по всему Северному Кавказу, что требует дополнительных усилий по осмыслению их сущности, логики и тенденций развития

С учетом особенностей, присущих всему северокавказскому региону, вопросы борьбы с религиозно-политическим экстремизмом и развитие основ этноконфессиональной и идеологической толерантности, а вместе с ним и стабильности на Северном Кавказе, представляют значительный интерес.

Х.Т. КУРБАНОВ Религиозно-политический экстремизм на Северо-Восточном Кавказе: идеология и практика. Ростов-на-Дону. Издательство СКНЦ ВШ, 2006. С. 8-9.

 

Модернизация чеченского общества, наблюдавшаяся в 60-80-е гг. ХХ в., отнюдь не решала проблему извечного антагонизма власти и народа в Чечне. Власти автономной республики жестко диктовали чеченцам свои, довольно каверзные правила жизни в условиях тоталитарной империи, не реагируя на объективные потребности народа.

Политика партийно-советской верхушки объективно вела к подрыву авторитета советского государства. Вопреки жесткому идеологическому контролю со стороны партийных органов происходило укрепление авторитета религии и исламского духовенства, традиционно игравшего заметную роль в жизни чеченского общества.

Время от времени власти пресекали деятельность легальных и полулегальных религиозных общин, но они продолжали действовать. Так, в 1969 г. в Ингушетии состоялось собрание наиболее авторитетных руководителей крупнейших религиозных общин, на котором обсуждались проблемы различного толкования норм адата и шариата. Все это страшно возмутило партийные органы, которые с ужасом обнаружили, что в республике есть еще одна власть, кроме партийно-советской.

Так называемые «шариатские» суды, против которых активно боролись советские правоохранительные органы, на самом деле таковыми в полном смысле слова не являлись. Это были третейские суды, разбиравшие конфликты на основе обычного народного права (адатов) и норм исламского права – шариата. В роли судей выступали, как правило, наиболее уважаемые религиозные деятели. По сравнению с официально действовавшими советскими судебными органами, «шариатский» суд (его правильнее было бы называть «народным») имел ряд серьезных преимуществ: его деятельность не была излишне формализованной, судебное расследование происходило быстро, при прямом участии заинтересованных сторон; все действия суда и принимаемые им решения были абсолютно прозрачны и понятны для участников процесса. Именно наличие всех этих качеств обусловило живучесть «шариатских» судов и их востребованность в чеченском обществе.

В середине 80-х гг., когда антирелигиозная деятельность партийно-советских органов начала постепенно сворачиваться, в Чечено-Ингушетии стала быстро возрождаться религиозная жизнь. Строились и восстанавливались сотни мечетей, открывались духовные школы.

В 50-е и последующие годы в Чечено-Ингушетии, как и в других национальных республиках СССР, складывалась своеобразная негласная система распределения высших должностей в партийно-советском аппарате. Ведущие посты (первого секретаря обкома КПСС, министра внутренних дел, прокурора республики, руководителя КГБ и т.п.) закреплялись за русскими руководителями. Остальные должности, в принципе, были открыты для чеченцев и ингушей. При первом руководителе русском, должности его заместителей закреплялись за вайнахами, и наоборот – руководитель-вайнах своим первым заместителем должен был назначать русского. Такое распределение должностей официальной пропагандой преподносилось как наглядное проявление интернационализма. В результате, русской номенклатуре, несмотря на всего 30% русскоязычного населения в общем национальном составе республики, удавалось сохранять за собой преобладающее положение в республиканском партийно-советском аппарате.

Сформировавшаяся таким образом республиканская элита не обладала подлинным «партийным» единством – сохранялись противоречия между ее русской, чеченской и ингушской стратами, связанные с постоянной борьбой за перераспределение высших должностей. Противоречия внутри республиканской элиты провоцировали напряженность в межнациональных отношениях на бытовом уровне.

В начале 70-х гг. ингушская элита, испытывавшая жесткую конкуренцию со стороны русской и чеченской номенклатуры, инспирировала движение за восстановление отдельной ингушской автономии. Непременным условием для этого считалась выведение Пригородного района из состава Северной Осетии, незаконно закрепленного за ней по приказу И.Сталина в 1944 г. В январе 1973 г. на центральной площади Грозного собрался массовый митинг ингушей, требовавших либо передать Пригородный район ЧИАССР, либо отменить ограничения на свободное поселение ингушей в этом районе. Митинг был разогнан милицией и войсками. Целый ряд партийных и советских работников районного звена были смещены со своих должностей и заменены русскими кадрами. Ряд организаторов митинга получили тюремные сроки.

Это событие оказало огромное влияние на общественное сознание вайнахов. Власть грубо расправилась с ними, отказавшись от любой формы диалога. Чеченцам и ингушам дали четко понять, что они пасынки в этом государстве.

Только к середине 80-х гг. большинство низовых и средних должностей в партийно-советском аппарате ЧИАССР стали занимать представители коренных национальностей. Провозглашение новым руководителем страны М.С.Горбачевым курса реформ, получившего название «перестройка», открыло в Чечено-Ингушетии новый период борьбы в республиканской верхушке, который происходил на фоне быстро растущей социальной напряженности. Аграрное перенаселение в Чечено-Ингушетии создало многотысячную армию «лишних» людей, которые в условиях общего экономического развала СССР уже не были в состоянии найти себе применение. Среди населения зрело массовое недовольство своим положением. Но ни чеченская, ни ингушская, ни русская номенклатура не были в состоянии решить накопившиеся за десятилетия проблемы.

Все это привело в движение процесс формирования национальных политических сил, оппонирующих как общесоветской, так и внутриреспубликанской партийно-советской номенклатуре, оторвавшейся, по их мнению, от народа. Новая «разночинная» оппозиция формировалась из отдельных, «обиженных» представителей среднего звена партийно-советского аппарата, бывших руководителей предприятий, а также части интеллигенции. Во многом они старались опереться на маргинальные слои сел и городов.

Заметно активизировались мюридские братства, стремящиеся максимально увеличить свою численность. А на рубеже 80-90-х гг. начилась миссионерская деятельность представителей «чистого исламского учения», которых позже назовут ваххабитами. Определенное влияние на формирование новых политических групп оказали и руководители организованной преступности, обладавшие уже немалой реальной властью и пытавшиеся легализоваться в обществе.

Впрочем, катализатором для раскручивания политической борьбы в Чечено-Ингушетии стало не политическое, а экологическое движение. В 1988 г. внимание республиканской общественности оказалось сконцентрировано на строительстве в Гудермесе огромного завода по производству кормовых белково-витаминных концентратов. Заявления местных экологов о вредности этого производства получили широкий общественный резонанс в виде митингов, участники которых требовали прекратить строительство. Очень быстро экологические требования дополнились политическими.

Именно экологическое движение привело к возникновению в Чечено-Ингушетии неформальных общественно-политических движений. Первым из них стал Союз содействия перестройке Х.-А.Бисултанова. Появилось «Зеленое движение», формально боровшееся за чистоту окружающей среды. Укреплял собственную организацию Народный фронт содействия перестройке и Л.Салигов. В 1989 г. был создан Комитет «Барт» («Единство»), организаторы которого – З.Яндарбиев, М.Удугов, И.Эльсанов и Л.Усманов – изначально ставили задачу образования политической организации, призванной объединить вокруг себя все другие организации неформалов для создания ни много ни мало Чечено-Ингушской Советской Социалистической Республики. Одновременно возникло Чечено-Ингушское отделение общества «Мемориал» во главе с А.Вацуевым. Все упомянутые организации имели ярко выраженный национальный характер.

Но уже тогда стало ясно, что пути чеченского и ингушского национальных движений расходятся: ингушские организации ставили своей целью восстановление отдельной национальной автономии с возвращением исконных территорий, переданных Северной Осетии. Ингушская партийно-советская номенклатура, безуспешно пытающаяся возглавить этот процесс, также как и чеченская, быстро теряла свои позиции, не получив серьезной поддержки от лидеров ингушских общественных организаций и движений.

В борьбе за окончательное оттеснение от власти старой верхушки партийно-советской номенклатуры объединили свои усилия все политически активные чеченские группировки: номенклатура всех уровней, хозяйственные руководители, интеллигенция, неформалы. Претендовавший на пост первого секретаря обкома КПСС Докка Завгаев (он в то время был вторым секретарем) сумел заручиться поддержкой значительной части русской номенклатуры, которой он, по всей видимости, обещал реорганизовать управление республикой с учетом их интересов. Поддержали его и представители ингушской номенклатуры.

В итоге пленум Чечено-Ингушского обкома КПСС, состоявшийся 1 июля 1989 г. впервые за всю историю чечено-ингушской партийной организации отверг предложенную ЦК КПСС кандидатуру (Н.И.Семенова) и избрал первым секретарем Д.Завгаева.

Д.Завгаев, понимая, что не сегодня-завтра высшей партийной номенклатуре будет брошен серьезный вызов, предпринял энергичные попытки удержать политическую инициативу. В частности, он провозгласил необходимость проведения глубоких структурных преобразований республиканской экономики. Но времени на осуществление провозглашенных планов оставалось очень мало. Первые альтернативные выборы в Верховный Совет ЧИАССР, состоявшиеся в 1990 г., привели в высший законодательный орган республики целую группу демократических оппонентов существующей власти.

Одним из факторов, постоянно повышавших уровень политической напряженности в Чечено-Ингушетии, считалась ингушская проблема. В сентябре 1989 г. в Грозном прошел Съезд ингушского народа, избравший Организационный комитет по восстановлению ингушской автономии в рамках 1934 г. В состав будущей Ингушетии, по замыслам организационного комитета, должны были войти не только Пригородный район Северной Осетии, но и некоторые районы Чечено-Ингушской республики, никогда не являвшиеся частью Ингушетии. В обоих случаях ингушские лидеры избрали одинаковую тактику – быстрого «освоения» «спорных» территорий.

На этой почве стали происходить межнациональные конфликты. Так, в апреле 1991 г. в станице Троицкой при полном попустительстве местных правоохранительных органов произошел массовый погром русских жителей.

Осенью 1991 г., когда уже шел открытый конфликт между руководством Чечено-Ингушетии и Общенациональным Конгрессом чеченского народа во главе с Д.Дудаевым, часть ингушских «самостийников» поддержали Дудаева. Временный Высший Совет Ингушетии 15 сентября объявил о создании Ингушской Республики. Со своей стороны, Д.Дудаев поспешил выступить с признанием несуществующей еще республики. Тем самым Д.Дудаев устранил одно из серьезных препятствий на своем пути к власти в Чечне.

В 1990 г. состоялись первые в истории СССР альтернативные выборы в Верховные Советы СССР и РСФСР. В союзный парламент прошли от Чечено-Ингушетии не только представитель власти Д.Завгаев, но и высокоавторитетный в обществе опальный партийный деятель Леча Магомадов, крупный ученый Саламбек Хаджиев, известный деятель искусства Махмуд Эсамбаев, ингушский неформал Хамзат Фаргиев и сварщица Сажи Умалатова. Представительным был и список депутатов от Чечено-Ингушетии в Верховном Совете РСФСР – возглавлял его талантливый ученый-экономист Руслан Хасбулатов, полковник милиции (позже генерал-майор) Асламбек Аслаханов, ученый и политик Иса Алироев, писатель Сайд-Хамзат Нунуев и др.

Вскоре Руслан Хасбулатов был избран заместителем Председателя ВС РСФСР, а после избрания Б.Н.Ельцина (главы ВС) Президентом Российской Федерации, Р.Хасбулатов занял пост Председателя ВС РСФСР.

Для достижения своих политических целей руководство Чечено-Ингушетии в отдельных случаях продолжало использовать инициативы общественных организаций, в том числе и оппозиционных. Так, республиканское руководство поддержало идею проведения «съезда чеченского народа» с целью инициировать принятие собственной декларации о республиканском суверенитете. Такая декларация была принята в ноябре 1990 г.

Пытаясь лучше контролировать действия неформалов, власти республики санкционировали создание ряда общественных организаций. Но, вопреки ожиданиям, эти организации либо не проявляли желания контактировать с властью, ограничиваясь только культурно-просветительской деятельностью, либо демонстрировали откровенную политическую оппозиционность. В частности, Вайнахская Демократическая партия (ВДП) выдвинула антикоммунистические и исламские лозунги. Летом 1990 г. появилось республиканское отделение Партии Исламского возрождения СССР во главе с А.Дениевым. С этого момента можно говорить о выходе на политическую сцену Чечено-Ингушетии движения ваххабитов. Сам А.Дениев, по всей видимости, не смог полностью усвоить установки ваххабитских лидеров, и очень скоро его место занял Ислам Халимов со своими родственниками, включая М.Удугова.

На фоне растущей политической активности чеченского и ингушского национальных движений русская и русскоязычная часть населения Чечено-Ингушетии демонстрировала полную политическую пассивность. Это в равной мере относилось даже к казачеству, которое весьма активно заявляло о себе на Кубани, в Ставрополье и Северной Осетии.

Весной 1991 г. чеченские политические группировки, оспаривавшие власть в Чечено-Ингушетии, активизировали свои действия, чему способствовало и возвращение в республику отправленного в отставку генерал-майора авиации Д.Дудаева, избранного вскоре председателем Исполнительного комитета съезда Чеченского народа, получившего название Исполнительный комитет Объединенного Чеченского Национального Конгресса (ОКЧН). До его приезда Исполком фактически бездействовал, став ареной бесконечных конфликтов между «умеренными» во главе с депутатом Верховного Совета ЧИР Л.Умахаевым и «радикалами» во главе с лидером ВДП З.Яндарбиевым.

Д.Дудаев (родился 15 апреля 1944 г. в селении Первомайском Первомайского района Грозненской области) к 90-м гг. сделал в рядах Советской Армии прекрасную карьеру. Закончив Тамбовское высшее военное училище летчиков дальней авиации и Военно-воздушную академию им. Ю.Гагарина, он дослужился до звания генерал-майора и командовал дивизией бомбардировщиков стратегической авиации в Эстонии. Имел он и практический боевой опыт – совершал боевые вылеты в Афганистане, где впервые применил ковровое бомбометание в горных условиях, за что был награжден орденами. Трудно сказать, когда именно у генерала военно-воздушных сил появились политические амбиции, но в 1991 г. он вышел по состоянию здоровья в отставку и вернулся в Грозный, из которого уехал «навсегда» еще в 1962 г.

К тому времени политическая борьба в Чечено-Ингушетии резко обострилась. Команда Д.Завгаева начала готовиться к грядущей приватизации. Было очевидно, что в результате приватизации львиная доля государственной собственности отойдет в руки узкой группировки коррупционеров, непосредственно стоявших у власти. Это грозило окончательно подорвать влияние всей остальной номенклатуры. Республиканские власти загодя начали скрытое наступление на хозяйственников, стоявших вне властной группировки Д.Завгаева. Комитет государственной безопасности ЧИР начал против них следствие по фактам различных экономических преступлений. Все эти расследования имели своей целью отвлечь внимание общественности от более крупных нарушений, допущенных самой номенклатурной верхушкой.

Все это способствовало быстрой консолидации всех оппозиционных группировок, которые сконцентрировались вокруг Исполкома ОКЧН во главе с Д.Дудаевым. В начале лета 1991 г. Д.Дудаев объявил Исполком ОКЧН высшим органом власти в Чечено-Ингушетии и потребовал отставки Верховного Совета ЧИР.

В конечном счете, при поддержке различных сил, как в Москве, так и в республике, сформировалась группа интересов, открыто заявившая о своих претензиях на управление республикой. Однако реальная власть продолжала оставаться у Д.Завгаева. Влияния ОКЧН оказалось недостаточно для того, чтобы бросить серьезный вызов республиканской власти. Сам Д.Завгаев готовился подписать новый Союзный договор в резиденции президента СССР, который должен был уравнять Чечено-Ингушетию в правах с союзными республиками. Это означало не только повышение ее государственного статуса, но и фактический выход из состава РСФСР. Все, однако, резко изменилось, когда 19-21 августа 1991 г. в Москве произошла попытка государственного переворота, вошедшая в историю как ГКЧП.

Указанное событие привело к политическому кризису в целом в СССР и в Чечено-Ингушской республике, в частности, что имело своим следствием полную смену социально-общественных правящих групп и распад единой республики на две – Чеченскую и Ингушскую. Открылась новая и, пожалуй, самая кровавая страница в новейшей истории чеченского народа.

Ахматов Я.З. Хасмагомадов Э.Х. История Чечни в ХIX-ХХ веках. Глава ХХ. Общественно-политическое развитие чеченского народа в 60-80-е годы ХХ века. Начало «чеченского» кризиса (http://www.chechnyafree.ru)