Каляки-маляки, или Обучение искусству видетьЛет пятнадцать назад было повальное увлечение поисками корней и веток, в которых можно было угадать фантастические образы змей, медведей, оленей, горных козлов, русалок и т. п. Устраивались выставки под названиями «Чудеса природы», «Фантазии леса» и прочими. Снова в этой связи вспоминаю слова Леонардо да Винчи о том, что пятна плесени на стене передают фантастические живописные сюжеты. Почему же мы отнимаем у детей этот волшебный поиск красоты цвета, линий, гаммы оттенков, сказочных видений? Почему сами наслаждаемся угадыванием фантастического в природе (например, закаты и восходы, чудеса изображений в облачных сплетениях и наплывах, львиные прыжки горных водопадов), в изгибах человеческого тела (бедра, овала лица, лебединой шеи, груди, запястья, талии, руки, плеча)? Как тут не вспомнить Достоевского: «Люблю тебя, Грушенька, за один изгиб! — какой изгиб, да и важно ли это!». Важнее другое — можно и нужно любить за один только маленький изгиб, штрих души, тела, движения! Как же это прекрасно все, если это все освящено Божьей благодатью! Почему мы исключили из художественного и интеллектуального развития в детях те начала, которые ближе всего к самой настоящей природе? Ведь она всегда предельно приближена по своему духу к ребенку, к детству. Итак, первые живописные опыты — это условие различения фантастически интересного в мире и в душе. Маленькая Лена (возраст 3 года 8 мес.) водила кистью по бумаге. На палитре у нее были желтая, черная, белая и синяя краска. Разумеется, были и кисти: две плоские — третий и четвертый номер и одна круглая — восьмой номер. Ей по душе пришелся, должно быть, желтый цвет, поэтому она основательно прокрасила большую часть листа желтым, затем верх сделала синим, а низ — черным. Получился великолепный пейзаж, где Леночка сама выделила деревья, небо, снег, дорогу. Завтра я покажу получившийся пейзаж детишкам из экспериментальной группы, а затем каждый из них возгорится желанием превратить заготовки в живописный сюжет. И пойдет сложный процесс различения, угадывания и восклицаний: «А это на дерево похоже, а это на дом, а это на человека...». И тогда я им скажу: — Попробуйте дорисовать эти пятна и линии... Я вспоминаю, как часами рассматривал с детьми облака, вычленяя, если можно так выразиться, детским воображением небесные картины, на которых были изображены звери и люди, фантастические портреты стариков и молодых людей, мужчин и женщин. А потом стали практиковать игры типа «На что это похоже?» или «Кто больше увидит?», обращаясь к самому разному материалу: среди прочего были камни и песок, древесина и битум и даже грязноватые пятна на стене, на асфальте, на запотевших окнах. Причудливый мир природы особым образом развивает детскую интуицию — бесценный дар творчества! Глава одиннадцатая Лучшее из наследств
|
