L • Закономерности развития культуры

Мы воспринимаем культуру как данность и не задумываемся над тем, сколько усилий стоило ее создание. Не только искусство требует жертв, но и философия, религия, наука, идеология. Куль­тура в целом — это «искупительная жертва» человечества. Слово «культура», по Вико, связано со словом «жертва», так как первым культом было сооружение алтарей и принесение в жертву людей, осквернявших считавшиеся священными первые хлебные поля. Как растения рождаются после смерти зерна, так культура рожда­ется после жертвы.

Если наука найдет гены, ответственные за жертву во имя исти­ны, это будет биологическим объяснением феномена. Пока можно констатировать, что именно жертва ведет к победе культуры. Смерть Сократа, Иисуса Христа, Джордано Бруно — это, говоря современным научным языком, точки бифуркации в развитии культуры. Если синергетика дала действительно универсальную схему развития, то она приложима и к культуре. При этом жертва представляет точку бифуркации, синтез — линейный процесс рос­та, подмена — переход в неустойчивое состояние.

Жертвы Сократа, Христа и Бруно — экстраординарные собы­тия по своему значению, но они лишь высшее проявление разре­шения противоречия между миром духовной культуры и миром материальной жизни человека, которое действует всегда и повсю­ду. Как говорил Т. Элиот, «движение художника — постепенное и непрерывное самопожертвование». \ Характер жертвы зависит от типа культуры. Так, в религиозном, типе культуры человек жертвует всем ради Бога, в научном — ради знания, в идеологическом — ради интересов класса, нации. Во всех: случаях жертва служит двигателем культуры. Она предпринимает-; ся не для того, чтобы что-то произошло, а сама есть событие, за ко-

Культурология в вопросах и ответах

торым следует желаемое. Всякая жертва, если она, как писал Лео­нид Андреев, чистая и печальная, содержит пользу в самой себе.

Культура не может победить насилием, она побеждает посред­ством добровольной жертвы. Отсюда обоснование добродетели: истинный прогресс — прогресс культуры, он идет через жертву, а для того чтобы быть способным к жертве, надо обладать доброде­телью. Святость жизни проверяется готовностью к жертве. Если человек рвется к власти и готов идти по трупам, лишь бы удержать ее, то таКой человек от дьявола. Если человек ради своих убежде­ний готов пожертвовать собой и никогда не изменяет им под влия­нием внешних обстоятельств — такой человек от Бога. Духовное значение жертвы прозрели те, кто называл жертвующих собой свя­тыми. Святой говорит: «Я разрушаю себя для того, чтобы мир жил. Я даю своей жертвой энергию миру».

Аналогично физической и психической энергии можно гово­рить о культурной энергии. Это энергия жертвы. Самопожертвова­ние — не пассивное ожидание нападения, а активное стремление к жертвенности. Как при смене общественно-экономических фор­маций один способ производства как форма не обладает сам по се­бе достаточной энергией, чтобы вытеснить другой, так и отрасль культуры как форма не обладает необходимой силой, чтобы сде­лать это, и нужна энергия, чтобы «процесс пошел». Эту энергию обеспечивает жертва. Жертвы нужны как топливо, создающее не­обходимый для победы заряд энергии.

Жертва — энтропийный процесс с точки зрения физики, но не-гэнтропийный с точки зрения культуры. Разрушение телесного ве­дет к развитию духовного. Жертва создает свободную духовную энергию в культурной системе, которая обеспечивает становление новой отрасли и новое качество культуры в целом. Энергия жизни создает культурный синтез, энергия смерти обеспечивает его побе­ду. Приведя к торжеству данную отрасль культуры, энергия рас­пространяется на ее последователей, а затем воздействует на широ­кие массы, делая рождающихся в духе людей, как говорили индий­цы, «дважды рожденными».

А. Тойнби пишет, «что каждая из философий и высших рели­гий пришла в мир в то время и в том месте, когда и где бесконеч­ные муки и страдания народа еще более усиливались горестным испытанием переживания упадка и гибели земной цивилизации»¹, и приводит слова Эсхила, что знание приобретается через страда-

Тойнби А. Указ. соч. С. 229.