БИЗНЕС-ЭЛИТААнализ механизмов влияния в региональной экономике показывает, что вхождение в состав экономической элиты определяется, в первую очередь, объемом контролируемых ресурсов — как властных, так и экономических. /. Объем контролируемых властных ресурсов. Принадлежность к политической элите регионального и/или федерального уровня открывает возможность прямого, контроля над областными бюджетами и косвенного влияния на руководство хозяйственных субъектов. Не случайно главы исполнительной власти большинства регионов либо возглавляют рейтинг экономического влияния, либо входят в его состав. Контроль над экономическими ресурсами в этих ситуациях носит открытый (публичный) характер. Вместе с тем лидеры части субъектов Федерации (Псковская, Ивановская, Смоленская, Челябинская, Архангельская и Читинская области, республики Башкортостан, Бурятия, Марий Эл и ряд других) не входят в рейтинг экономического влияния. Впрочем, это не означает, что они не влияют на экономические процессы в своих регионах. Напротив, в национальных республиках контроль президентов над сферой" экономики настолько всеобъемлющ, что эксперты вынесли их фамилии за пределы рейтинга. 2 Объем контролируемых экономических ресурсов. Конкретная конфигурация бизнес-элиты, формируемой на этом основании, определяется экономическим профилем и хозяйственной структурой региона. В монохозяйственных регионах, где безраздельно доминирует какая-то одна отрасль или предприятие (АЛРОСА — в Республике Саха, ЮКОС — в Эвенкии, "Норильский никель" — на Таймыре, Сибнефть — в Омской области, Северсталь — в Вологодской, НЛМК — в Липецкой), ядро экономической элиты составляют представители данной отрасли/предприятия. В регионах с диверсифицированной экономикой в бизнес-элиту входят владельцы и топ-менеджеры нескольких крупных экономических структур. Так, в Самарской области в рейтинге экономического влияния представлены АвтоВАЗ, РАО "ЕЭС", ЮКОС, Газпром и некоторые другие компании; в Нижегородской — Лукойл, ГАЗ, РАО "ЕЭС" и др.; в Свердловской — ТНК, Уральская горно-металлургическая компания, Евраз-холдинг, дочерние предприятия РАО "ЕЭС", предприятия ВПК. Механизмом вхождения в бизнес-элиту выступают также родственные/земляческие отношения с первыми лицами регионов. Такое положение вещей, скорее всего, объясняется тем, что, не имея юридической возможности совмещать государственную службу с коммерческой деятельностью, влиятельные региональные политики и администраторы нередко оформляют свою собственность на доверенных лиц и/или родственников. Кроме того, назначение доверенных лиц или родственников на важные посты в корпоративных структурах может обеспечивать связь администрации с крупным бизнесом. Ее контроль над экономическими ресурсами носит в этом скрытый характер. Основными каналами выдвижения в состав экономической элиты выступают органы государственной службы и успешные в коммерческом отношены бизнес-структуры. Первый путь характерен прежде всего для выходцев из советской номенклатуры, обладающих опытом госуправления, второй — преимущественно для нового поколения предпринимателей. Перевес в пользу того или другого канала определяется конфигурацией конкретных факторов. Активная политическая деятельность в рамках политических партий и об щественных движений, как правило, не ведет к обретению экономического влияния. Наиболее заметная тенденция последних лет — массовый приход бизнеса во власть и возникновение слоя так наз. "универсалов", т.е. лиц, влиятельных как в политике, так и в экономике. Эта тенденция обусловила значительное совпадение составов политической и экономической элит в большинстве регионов. Проявлением данной тенденции стало снижение удельного веса "чистых предпринимателей" (с 46% в 2000 г. до 19% в 2003 г.) и возрастание доли "универсалов" (с 18% до 45%, соответственно). Другой источник пополнения слоя "универсалов" — проникновение "чистых политиков" в сферу экономики. Формирование сообщества "универсалов" обусловлено не столько личностными качествами представителей элиты, сколько объективными факторами. В зависимости от характера этих факторов субъекты Федерации можно подразделить на две группы. В регионах первой группы политико-административная бюрократия конвертирует свой политический и административный капитал в экономический. В регионах второй группы экономический капитал конвертируется в политическое влияние. ОТНОШЕНИЯ "ЦЕНТР - РЕГИОНЫ" За последние полтора десятилетия отношения между федеральной и региональной элитами РФ претерпели глубокие изменения. Изменение с одержания и механизмов взаимодействия обусловливалось динамикой двух тенденций. На первом этапе, в начале 1990-х годов, долгосрочные стратегии упорядочения системы "центр — регионы" уступили место ситуативной тактике, направленной на реализацию корпоративных интересов федеральной элиты, затем, после прихода на поли- тический Олимп новой команды, последовал перенос центра тяжести с политической конъюнктуры на стратегические цели восстановления единства Федерации. Аналогичные изменения претерпели и механизмы взаимодействия. В 1990-х годах на смену характерному для советского периода всеобъемлющему контролю центра над регионами пришли компромиссные стратегии политического торга. Они не утратили своего значения и сегодня, однако их суть была модифицирована. Если в ельцинские, годы слабый центр в обмен на политическую лояльность предоставлял региональным элитам политическую автономию и статус политического актора общероссийского масштаба, то сейчас главным субъектом политического процесса становится федеральная власть, гарантирующая регионам экономическую помощь со стороны Москвы. Федеральный центр сохранил приоритет в отношениях с региональными элитами. Основой этого приоритета выступают: - концентрация в федеральном центре финансовых ресурсов (или плотный контроль над материальными, природными и иными ресурсами регионов); - исторические традиции страны, обусловившие преимущественно подданнический модус отношений не только между элитой и массами, но и в рамках властно-управленческой иерархии; - особенности современной политической системы России; - специфика участия элитарных групп в процессах приватизации и перераспределения собственности; слабая корпоративная консолидация региональных элит. Для воздействия на региональную политику федеральный центр использует всю совокупность находящихся в его распоряжении инструментов — административных (система территориальных органов федеральной власти, прежде всего институт Полномочного представителя Президента РФ в федеральном округе), политических (поддержка лояльных центру политиков и организаций, в т.ч. на выборах в федеральный и региональные парламенты) и экономических (финансово-бюджетных). Эффективным средством давления на региональных лидеров стала так наз. проблема "третьего срока". Как известно, главы регионов получили юридическое право баллотироваться на третий I срок, однако возможность его реализации зависит от центра: именно он решает, кто из губернаторов действительно сможет переизбраться. Как свидетельствует опыт экс-губернатора Кировской области В.Сергеенкова, неугодные Кремлю лидеры такой возможности лишаются. Степень влияния федерального центра определяется экономическим положением региона. Дотационные регионы, лишенные значительных материальных и финансовых ресурсов, не в состоянии проводить самостоятельную политику. Главы регионов-доноров обладают большей независимостью, однако при принятии стратегических решений они тоже вынуждены ориентироваться на мнение Кремля. Их взаимодействие с федеральным руководством осуществляется в режиме партнерства и поиска компромиссных решений (Москва, Татарстан, Ханты-Мансийский АО и др.). Конфликты с центром ослабляют позиции даже лидеров регионов-доноров. Весьма показателен в этом плане опыт самарского губернатора К.Титова, чьи президентские амбиции вызвали недовольство центра. Эксперты отмечают, что отказ Титова поддержать "Единство" на парламентских выборах 1999 г. и выдвижение им своей кандидатуры на президентских выборах 2000 г. обострили социально-экономическую ситуацию в области и привели к размыванию базы поддержки "фрондера". В результате на губернаторских выборах в июле 2000 г. он получил на 10%. голосов меньше, чем в 1996 г. Упрочению влияния центра в ряде регионов способствовало руководство федеральных округов. Так, в бытность В. Черкесова полпредом Президента в Северо-Западном округе "партия полпредства" успешно противостояла мэру Санкт-Петербурга В.Яковлеву. Наиболее успешной эксперты считают деятельность полпреда Президента РФ в Приволжском ФО С.Кириенко, который сумел найти формулу согласия даже с такими своенравными лидерами, как Шаймиев и М.Рахимов. Преодолев демонстративное неприятие со стороны руководителей Татарстана, Башкортостана, Мордовии, Удмуртии и Самарской области, Кириенко установил с ними режим делового сотрудничества на основе раздела "сфер влияния". Тем не менее, политическая роль аппарата полпредов в региональном политическом процессе, как правило, ограничена (а иногда — и номинальна). Большинство региональных лидеров предпочитает решать вопросы непосредственно в центре. Рост влияния Кремля в регионах не в последнюю очередь связан с разобщенностью региональных элит, их ориентацией на групповые, партикулярные интересы в ущерб общерегиональным. Но федеральный центр тоже не гомогенен, и противоречия между различными группами федеральной элиты нередко проецируются на региональный уровень. Расстановка политических сил в регионах зачастую является отражением московских конфликтов, а предвыборные комбинации в субъектах Федерации порой определяются политико-экономическими интересами московских групп (примером могут служить выборы президентов Калмыкии в 2002 г. и Башкортостана в 2003 г.). Внутренняя раздробленность элит — одна из ключевых черт современного этапа отношений между Москвой и регионами. Трансформация советской номенклатуры в постсоветскую элиту сопровождалось диверсификацией системы интересов, центров подготовки и принятия решений. Сегодня ни один из участников межэлитного взаимодействия не является целостным образованием. И на федеральном, и на региональном уровне существует множество центров влияния, каждый из которых ведет борьбу за упрочение своих позиций и расширение ресурсной базы. Действия этих структур часто не просто не скоординированы, но прямо противоречат друг другу. Начиная со второй половины 1990-х годов отличительной особенностью взаимодействия федеральных и региональных элит стало относительное падение значения дихотомии "центр — регионы" и повышение роли "вертикально интегрированных" политико-финансовых кланов, включающих в себя "игроков" как федерального, так и регионального уровня (представителей органов власти, ФПГ, политических партий и движений, СМИ). Вплоть до самого недавнего, времени эти структуры относились к числу наиболее влиятельных субъектов российской политики. Их субъектность определялась четким осознанием и артикуляцией собственных партикулярных интересов и наличием политической воли, достаточной для эффективного достижения поставленных целей. Динамика политической роли и влияния региональных элит в постсоветской России определяется из менениями в расстановке сил в федеральном центре. Временное "перетекание" властных полномочий из центра в регионы в 1990-е годы было обусловлено стремлением Кремля заручиться политической поддержкой региональных элит в борьбе со своими конкурентами. Зачастую противостояние "центр — регионы" представляло собой проекцию конфликтов между различными сегментами центральной элиты на региональный уровень. Примером может служить затяжной конфликт в Чеченской республике, одной из существенных составляющих которого явилось противоборство различных московских групп (при их взаимной заинтересованности в сохранении напряженности, создающей благоприятные условия для криминального и полукриминального управления финансовыми потоками). Российский федерализм 1990-х годов носил номинальный характер; "региональная вольница" тех лет объяснялась попустительством федеральной власти, у которой просто не доходили руки до регионов вследствие поглощенности внутримосковскими проблемами. Административно-правовая реформа, стартовавшая в 2000 г., отчетливо продемонстрировала иллюзорность представлений о субъектности региональных акторов и обусловила снижение даже внешних показателей политического влияния регионов. Региональные элиты современной России являются подчиненным элементом в системе отношений "центр — регионы" и не в состоянии противостоять экспансии московских ФПГ. В этом контексте выглядит вполне обоснованным высказанное рядом экспертов предположение о кризисе российских региональных элит в целом.
|