Генезис номотетического метода

Макиавелли говорил о себе и своем стиле, что ему свойственно смело и открыто высказывать все, что он знает о древних и новых временах. В его стиле обнару­живается нечто, сближающее его с анатомической виви­секцией. С аналитическим хладнокровием он обнажает и вскрывает то, что другие мыслители до него не пыта­лись выставлять на всеобщее обозрение. В трактате «Го­сударь» Макиавелли создает собирательный образ, отве­чающий его представлениям о том, каким должен быть современный политик. Одновременно он обнажает нор­мативно-ценностные структуры практического сознания своего героя. В результате в образе политика оказывает­ся представленным многое из того, что позволяет отнес­ти его к разряду веберовских «идеальных типов».

Взяв за основу эмпирическую социальную реальность, Макиавелли конструирует на ее основе умозрительный образ политика, соединяющего в себе реальные черты и желаемые качества. Согласовав различные формы суще­го и потребного, он конструирует идеально-типическую модель, в которой достигнуты пределы возможного как в логическом, так и в практически-прикладном значе­ниях. Она-то и сделала возможным появление понятия макиавеллизма. И хотя обозначаемый этим понятием тип политического поведения существовал и до Макиа­велли, но обобщение и оформление его как «смыслооб-раза», концептуального конструкта, «идеального типа» следует считать заслугой мыслителя.

«Идеально-типическая» модель криминально-полити­ческого сознания деятеля-узурпатора, прокладывающего себе путь к власти через хитроумные интриги, всевозмож­ные преступления, предстает как фрагмент более объем­ной модели аномийно-пермиссивной, доправовой социаль­ной реальности. Целое и его часть соотносятся как порож­дающая причина и рожденное следствие: умозрительный образ Государя предстает как плоть от плоти смутного времени, как существо, чувствующее себя в условиях ано­мии как рыба в воде. Между его личностью и аномийной действительностью нет никаких противоречий. Его устраи­вает тот набор возможностей по решению политических проблем, который предоставляет доправовое состояние.

• 134'

Общий метод Макиавелли можно считать номотети-ческим, поскольку он стремится отыскать общие прин­ципы политической деятельности и государственного строительства, исследуя данную социальную реальность и видя в ней лишь частный случай, дающий возмож­ность понимания типологических свойств политической практики. Он движется преимущественно путем индук­тивных умозаключений, слагая из выбранного материа­ла умозрительные конструкции. Создавая «идеальный тип» государя, Макиавелли добывал знание, которое, по его предположениям, само Затем могло бы воздейство­вать на социальную реальность, поскольку давало бы политикам инструментарий по существенному усилению их власти над обстоятельствами.

«Рассуждение на первое десятикнижие Тита Ливия»

Русский мыслитель П. И. Новгородцев считал, что в «Рассуждении» содержится наиболее полное выражение философско-политических взглядов Макиавелли и что это сочинение служит ключом к пониманию концепции трактата «Государь». Макиавелли, убежденный в том, что для лучшего понимания острых проблем современ­ности необходимо обращение к их истокам, направляет внимание на вопросы происхождения государства и за­конов. Логика его рассуждений выстраивается в соот­ветствии с позицией, напоминающей теорию обществен­ного договора. Он пишет о том, что еще в древности люди, вынужденные постоянно общаться между собой, обрели способность различать добро и зло. Понимая, что любому из них в отдельности может быть нанесен вред, они стали объединяться и устанавливать законы, пред­назначенные защищать от несправедливости и насилия, грозящих наказаниями тем, кто нарушает общий поря­док. Для поддержания устойчивого законопорядка ста­ли выбирать наиболее сильных, храбрых и разумных, чтобы подчиняться им как правителям. Так стали воз­никать государства, образовывавшиеся либо по инициа­тиве туземцев, либо пришельцами завоевателями.

В свете этого исторического экскурса Макиавелли осо­бо отмечает политический гений древних римлян. В его

• 135 •

 

глазах их стратегические и тактические таланты, обнару­жившиеся при создании Римской республики, и плоды их усилий в деле государственного строительства — собрание непревзойденных образцов для подражания. Самое луч­шее, что могут сделать политические деятели современ­ной Италии, — это учиться у древних римлян. Макиавел­ли стремится доказать, что для его родной Флоренции наилучшая форма правления — республиканская, позво­ляющая народу активно участвовать в управлении государ­ством и способная обеспечить общее процветание. Но уста­новить ее непросто из-за того катастрофического состоя­ния, в котором пребывает вся Италия и вина за которую в огромной степени ложится на католическую церковь.

Поляризованность оценок стала неотъемлемым атри­бутом отношения общественного сознания к наследию Макиавелли. Резкая критика его идей разворачивалась по религиозному, этическому и естественно-правовому направлениям. И с ней соседствовало вполне толерантное и даже поощрительное отношение к тем же идеям, оце­ниваемым с позиций юридического позитивизма и поли­тической прагматики.

Сам Макиавелли —убежденный прагматик, а не мо­ралист. Его логика реалистична и потому окрашена в мрачные тона. Он убежден в том, что бывают историчес­кие моменты, когда необходимо во имя благой цели ис­пользовать все доступные средства, в том числе амо­ральные и противоправные. Зло необходимо использо­вать и применять ради того, чтобы избежать еще больших зол. То, что неприемлемо в обычных условиях ровно текущей, цивилизованной жизни и стабильного соци­ального порядка, в критических условиях национально­го бедствия становится допустимым.

Морализирующая критика, упрекающая Макиавел­ли за его имморализм, как правило, не разграничивала этих реалий — стабильных эпох и эпох переходных, кри­зисных, катастрофических. То, что недопустимо в обыч­ных условиях, для нее оставалось недопустимым и в условиях чрезвычайных. А между тем, понять и оправ­дать Макиавелли можно лишь в том случае, если квали­фицировать его доктрину как апологию чрезвычайных средств в чрезвычайных социальных обстоятельствах.

ДЖ. ВИКО: ЦИКЛИЧЕСКАЯ ДИНАМИКА СОЦИАЛЬНОЙ ИСТОРИИ

Джамбаттиста Вико (1668—1744) — итальянский со­циальный мыслитель. Был профессором риторики в уни­верситете Неаполя, королевским историографом Неапо­литанского дома Бурбонов. Автор книг «О едином нача­ле и конце всеобщего права» (1720); «Основания новой науки об общей природе наций» (1725).

Вико — создатель основ социально-исторической ком­паративистики и исторической типологии цивилизаций. Барочный характер социально-философского мышления Вико проявился в его скептическом отношении к ренес-сансному антропоцентризму. По его мнению, только че­ловек, лишенный способности к познанию высших ис­тин, склонен воображать себя центром Вселенной, сре­доточием первопринципов мироздания.

Теория Вико опирается на концепцию Марка Терен-ция Варрона, делившего все время мировой истории на три основных периода — Темное Время (век богов), Бас­нословное Время (век героев) и Историческое Время (век людей). Вико сохранил это деление, считая его харак­терным для большинства народов древнего мира и в первую очередь для египтян, греков и римлян. На его основе он построил концепцию существования «Вечной Идеальной Истории» или типовой универсальной моде­ли социально-исторического развития, общей для всех государств и народов.

Существуют три основных этапа, составляющих дет­ство, юность и зрелость цивилизации. Каждому из них соответствует свое, особое состояние нравов и свой уро­вень развитости сознания людей и отношений между ними. В русле этой логики происходит передача эстафе­ты от «Божественного Авторитета» к «Человеческому Авторитету» и затем к «Авторитету Естественного Пра­ва». Пройдя через все три эпохи и исчерпав тем самым все существующие возможности и ресурсы развития, цивилизация начинает клониться к закату.

Подчеркивая различия отдельных периодов в разви­тии цивилизации, Вико стремился увидеть сквозную логику исторических метаморфоз, связывающую воеди­но все разнообразие эпох и форм. Ею оказалась логика

• 137 •

вечной повторяемости, логика круговорота, напоминаю­щая естественную цикличность смены времен года и подтвердившая старую философскую истину о единстве мироздания и о подчиненности всех естественных, со­циальных и духовных форм бытия единым ритмам и общим законам.

Т. ГОББС: