Глава 49

 

– Не‑е‑е‑е‑т! – закричала, протестуя, Сара.

Лайам в постели с Маргарет. Лайам в постели со своей собственной сестрой.

Сара смотрела на груди Маргарет, прижатые к обнаженному плечу Лайама. Она упорно смотрела на них, будучи не в силах отвести взгляд. Почему Маргарет голая? Почему она в постели с Лайамом?

Лайам быстро повернулся, спустил ноги на пол.

Он тоже голый.

Сара видела, что они оба совершенно голые. В постели. Брат и сестра. Мой муж и его сестра.

Сара почувствовала, как на нее накатывает тошнота.

Я больна. Я в самом деле больна. Я только хотела добраться домой. Я только хотела услышать объяснения. От Лайама. Объяснения. Это все.

Но теперь...

Она знала, что должна двигаться. Должна уйти от них.

Тогда почему она здесь стоит? У нее что, ноги к полу приклеены?

– Сара, послушай... – Лайам начал подниматься, протягивая к ней обе руки.

Позади него Маргарет натянула простыню на груди. Она не пыталась встать. Или, уйти.

Уйти. Уйти. Уйти.

– Лайам, как ты мог? – истерически взвизгнула Сара.

Это было отвратительно. Просто отвратительно!

Лайам встал. Он попал в желтое пятно света, падавшего из коридора. Сара увидела, что его тело блестит от пота.

Они занимались любовью. Маргарет и Лайам. Лайам и его сестра. Они трахали друг друга!

Сара несколько раз поморгала, словно надеясь, что жуткая сцена исчезнет. Шагнула вперед. Просто для того, чтобы двигаться. Просто для того, чтобы снова заставить двигаться ноги.

Бросилась вперед. Запнулась. Потеряла равновесие. Потеряла контроль над собой.

Лайам и его сестра. Лайам и его сестра. Лайам, мой муж.

– Сара, подожди! – крикнул Лайам, устремляясь за ней, шлепая босыми ногами по полу. – Подожди!

– Не‑е‑е‑ет! – Сара испустила новый хриплый вопль.

Схватила с туалетного столика руку. Руку Чипа. Кожаную на ощупь. Твердую.

Она схватила эту руку и с новым криком – криком ужаса и стыда – запустила ею в зеркало.

Запустила в него со всей силой своего гнева, со всей своей яростью.

И кисть с согнутыми пальцами, почти кулак, ударила по зеркалу.

Разбила его.

Сара охнула, глядя на паутину трещин.

И услышала позади себя крик, точнее, даже визг Лайама:

– Только не зеркало! Нет!

На кровати Маргарет рвала на себе волосы. Она так же содрогнулась от ужаса.

Лайам кинулся к Саре. Она обеими руками ударила его в грудь.

Он охнул от боли. Снова потянулся к ней.

Сара уклонилась. Схватилась за столбик кровати и, опираясь о него, метнулась к двери.

– Сара, подожди! Сара, ты не поняла!

«Какое жалкое однообразие!» – с горечью подумала она, удивляясь тому, что еще в состоянии чувствовать горечь.

Вниз по лестнице. Через две ступеньки. С шумом делая каждый вдох. Игнорируя боль в боку. Игнорируя боль в голове, позади глаз.

– Ты не поняла! – прокричал Лайам с верхней площадки лестницы.

Она не поняла! Не поняла, как он мог трахать собственную сестру?

Почему он трахал Маргарет?

Сара не обернулась. Она не хотела видеть, как он стоит там, наверху, совершенно голый, с темными, спутанными волосами, с кожей, блестящей от пота. От ее пота. От пота его сестры.

– Господи, Лайам! О, Господи, Лайам!

– Я иду за тобой, Сара!

Это были последние слова, которые она услышала перед тем как рывком открыть дверь и выбежать из дома. Оставив входную дверь открытой, Сара помчалась вниз по обледеневшим бетонным ступенькам. Вниз, на тротуар. Бегом по тротуару.

По скользким серебряным улицам мимо нее катили машины. Она бежала мимо заиндевелых окон. На них висели сосульки, похожие на кинжалы.

Холодно. Весь мир сегодня такой холодный!

Сара побежала по студенческому городку, темному и пустому. Деревья дрожали в своих снежных шубах. Темные здания вокруг Круга сутулились под розовато‑серыми снеговыми облаками, словно пытаясь согреться.

Холодно. Слишком холодно.

Сара не чувствовала ни ветра, ни снега. Она видела, что все вокруг побелело от холода, но сама она холода не чувствовала.

Онемела. Я уже совершенно онемела. Мой мозг. Мое тело. Мертвое, онемевшее.

«Я иду за тобой». От этих холодных слов Лайама по спине молодой женщины пробежала дрожь. Она обернулась, словно опасаясь увидеть, что он голый бежит позади нее по студенческому городку. Бежит по снегу и снова и снова зовет ее. «Ты не поняла!»

Довольно неуклюжая фраза для столь блестящего ума!

«Ты не поняла!» Прямо как персонаж в плохой комедии положений. Совершенно не похоже на всемирно известного филолога.

На всемирно известного филолога, который спит со своей сестрой и кричит: «Ты не поняла!»

– Да, я не поняла! – выдохнула Сара. – Да, я не поняла, Лайам!

Снег пошел сильнее. Резкие порывы ветра швыряли его во все стороны. Сара стряхнула снежинки с глаз и бровей.

На противоположной стороне улицы показался дом Мэри Бет. Длинный навес над входом засыпан снегом. Спиной к улице стоит мужчина в серой форме и разбрасывает по тротуару соль из ведерка.

Сара проскользнула мимо. Он ее не заметил. Под сапогами захрустели кристаллики соли. Скорее в здание. Молодая женщина скользит на мокром полу. Задыхается. Холод преследует ее и в доме. Она принесла его с собой.

Но Сара его не чувствует.

Она вообще ничего не чувствует.

Она звонит Мэри Бет шесть раз. Потом стучит в дверь. Сильно стучит онемевшими руками. Стучит и зовет. Стучит и зовет – пока не вспоминает, что Мэри Бет уехала. Мэри Бет в аэропорту.

Ее здесь нет. Здесь нет. Здесь нет.

Ну, конечно, ее здесь нет. Что это со мной?

Сара поворачивается спиной к двери. С усталым вздохом прислоняется к ней спиной.

Что же мне теперь делать?

Куда мне идти?