Глава 11. Рома и не заметил, как вдруг начался по-летнему сильный дождь, как с кокетливым визгом побежали под занавес Зималетто длинноногие красавицы

 

Рома и не заметил, как вдруг начался по-летнему сильный дождь, как с кокетливым визгом побежали под занавес Зималетто длинноногие красавицы, а по стёклам иномарок потекли прозрачные крупные капли. Он всё сидел, и сидел, а вокруг бежала жизнь - но теперь уже тусклая, бесцветная, как и струи воды, стекавшие по мужскому лицу. Слёзы, дождь - не всё ли равно сейчас было? Всё равно. Ведь ЕЁ уже не было в его жизни.

Странно, сейчас он как нельзя ясно осознавал это - сам факт того, что Киры больше нет с ним.... и с чего люди взяли, что трезвость рассудка приходит со временем??? Горькая фальшь - вот и вся жизнь - обманная, подлая, нацеленная лишь на то, чтобы растоптать мимолётное счастье с особой жестокостью, с неизмеримо чудовищной болью. Хотя боли уже нет, сейчас нет почти ничего - да и нужно ли?!

Нет. Без неё мира нет.

....

Прошло уже более пяти минут, а две статуи в президентском кабинете всё ещё не покидали своих застывших обличий. Андрей Жданов, сильно сжимая руки в кулаки, всё ещё в неподдельном изумлении глядел на дверь, из которой сейчас один за другим выбежали два человека, жизни которых сломал он. Вот этими руками, вот этими глазами, вот этим сердцем. Он смотрел и не верил, что всё это было по-настоящему. Да бросьте! Сейчас Ромка забежит в кабинет, потом красиво зайдёт Кира, и они вместе рассмеются этой жестокой шутке, этой странной игре, в которую все они так нелепо втянулись. Ведь это фарс, комедия иллюзии, но не жизни!... А потом Рома поцелует Киру, а он - Андрей - Катю...Ну же!

- Она больше не вернётся.

Тихий голос, похожий на шёпот, вмиг обрёк на гибель. Он не сразу решил обернуться. Катя...Она ведь тоже была здесь, всё видела, слышала...Когда Андрей, наконец, повернул голову и увидел холодное женское лицо, резко схватило где-то внутри.

- И он тоже.

Мужчина медленно поморгал ресницами. Нет! Всё равно, это слишком плохо, чтобы быть правдой...Так не может быть, просто не может! У него всегда всё было хорошо - в детстве, в юности, в зрелости - сейчас. Заботливые родители, богатое проживание, внимание женщин. Осечка была только одна, одна на двоих женщин - Кира-Катя - тогда впервые было трудно, впервые одиноко, и когда всё прошло, когда Катя, наконец, посмотрела прямо в глаза и сказала "Да" - тогда он был точно уверен, что снова такой пропасти не будет никогда. Ошибся. Жестоко.

Он поднял глаза и просто спросил:

- Почему?

Он и вправду сейчас не понимал. Или просто пошёл от противного, абстрагировавшись от реальности и утонув в своём мире - там, где он всегда был любимым, лучшим, и самым хорошим.

Катя всё так же сидела на полу, и холод гулявшего сквозняка неизбежно впитывался в застывшее тело. Она медленно повернула голову:

- Ты и вправду не понимаешь?

- Чего?

- Что мы их убили.

Вот тогда стало страшно. Страшно до боли, до рези в глазах и он, сорвавшись с места, подлетел к ней и резко схватил за плечи.

- Кать, ну скажи! - его глаза умоляли, сверкая уже заранее знавшим всё отчаянием. - Скажи, что мы всё можем исправить, можем вернуть время, можем вернуть всё назад, ради Бога, скажи!

Её молчание добило страшным ответом. Нет, только не это, нет!!!

Он застывшими глазами смотрел на неё и ждал. Ждал, хотя знал уже наперёд, что будет дальше.....Чёрт возьми, а это тяжело! Безумно тяжело сжимать руку человека и чувствовать смерть на кончиках пальцев.

- Что теперь? - это был уже шёпот. Глухой, тихий донельзя, пропитанный его смертью и её.

Она медленно поднялась с пола, заворожено глядя в никуда, потом осторожно выдернула пальцы из его рук и открыла дверь. Андрей даже не шевельнулся. Всё равно. Теперь уже нет ничего, кроме безжизненной апатии в душе и теле. Но в последний момент он вдруг вскочил - всё равно терять было нечего:

- Ты вернёшься?

Она вздрогнула и зажмурила глаза - на тон повышенный голос оказался оглушительным криком в раскалённой тишине кабинета.

- Вернёшься???

Она повернула голову:

- Если они выживут после всего, что произошло - я вернусь. - даже в хороших словах тихого женского голоса не было веры. - Один процент из тысячи. Ровно столько сейчас весит твоя надежда, Андрей.

Она машинально развернулась и вышла, тихо закрыв за собою дверь и оставив Андрея Жданова наедине со своим отчаянием.

...

- Рома!

Больной женский крик вывел Киру Воропаеву из почти шокового сна.

- Тише, тише!

Голос, но не ЕГО. Она, словно в тумане, переводит взгляд налево. Комната, очень чистая, очень светлая - ИХ дом??? Нет.... Боль, отчаяние, и снова глаза предательски начинают щипать. Столик, шкаф и кровать, на которой лежит она. Всё знакомое, красивое...но это не дом. На очередном круге глаза останавливаются на том, кто сидит совсем рядом. Мужчина. Красивый. С чёрными глазами - о нет!....Нет, это Саша.

- Рома?!

Это вопрос, или сомнение?...Саша весь сжался.

- Нет, Кира, его здесь нет.

Удар! Снова - сколько же можно?...А можно ведь...

Она подвинулась ближе и, нагнувшись к брату, прошептала:

- За что?...

Кира!!!

Этого вопроса он боялся больше всего, потому что не знал на него ответа.

Саша резким движением притянул женщину к себе и обнял. Обнял крепко, по-мужски, ну почему такие мужчины сейчас редкость?...Или братья, или...Комок в горле не позволил произнести любимое имя даже про себя, и она лишь глубже уткнулась в мужское плечо. Увы, не в ЕГО.

- Родная, я с тобой. Я знаю - больно, очень больно, но я рядом. Я всегда буду рядом, Кирюш.

Жалеет. Всё сейчас её жалеют, она это знает, но жалость не всегда добивает, иногда она помогает смягчить боль.

- Это ведь конец, правда?... - себя она жалеть не умеет, может только убивать - хладнокровно, резко, раз за разом, хотя не всё ли равно сейчас КАК?!.

- Кир, перестань! - Саша повышает голос, но сам моментально съёживается от своего крика в давящей отчаянием пустоте комнаты. - Тебе надо уехать. - добавляет он уже почти шёпотом. - Вне Москвы тебе легче будет продумать и решить.

- Да нечего тут решать! - женские глаза моментально наливаются слезами. - Нечего, Саш! Всё кончено...разве ты не понимаешь?

- Тише! - он перекрыл взметнувшиеся руки и снова прижал сестру к себе. - Ты сейчас сама не понимаешь...

- Всё я понимаю! - она вдруг вырвалась и вскочила. - А тут и понимать нечего - он оказался таким же! Понимаешь, Саш - таким же! Он - Рома... - голос сорвался, и она закрыла лицо руками.

Боже, как трудно! Трудно сейчас даже произносить его имя! Что она чувствует? Страх, боль, стыдливость? Всё сразу, но последнее наиболее явственнее проступает при разговоре с братом. Она опять попалась в коварные сети, которые жизнь так искусно расставила на её пути. В сети бабника и просто мужчины, так легко и подло воспользовавшегося ей. Господи, как это банально! Банально до тошноты, но такова её реальность.

- Я любила его...

Уже шёпот. Её руки вдруг безвольно опустились, и взгляд Саши застыл на лице женщины, которая стояла перед ним. И это она? Его Кира?.... И это её глаза? Самые красивые и глубокие глаза из всех, какие он видел? Сейчас эти глаза были мертвы.

- Кира, не надо...

- Нет! - она подбежала к кровати и схватила его за руку. - Нет, мне просто надо сказать, иначе я не выдержу. Надо сказать то, что сейчас внутри, иначе умру. Хотя я и так умру. - холодные женские пальцы судорожно сдавили мужские.

Он молча кивнул.

- Любила. - она на выдохе закрыла глаза. - Понимаешь, я ещё никого так не любила. Андрей? Да, это было сильно, и тогда я думала, что любовь была с Андреем, и только с ним. Пока не встретила...Его. Ты понимаешь меня? Понимаешь? - она с лихорадочным безумием дёрнула руку. - Любила так, что хотелось плакать, когда он был рядом! И когда не было тоже. Любила так, что научилась не терять мобильных телефонов, научилась быть дома по вечерам, и даже смотреть когда-то ненавистный футбол. Я научилась быть счастливой рядом с ним. Я научилась доверять.....Ты понимаешь, Саш???

Он весь напрягся. Секунда, ещё одна - и взрыв!!! Она упала на кровать и зарыдала.

Господи, как ему было тяжело! Тяжело смотреть и видеть, как по частям умирает её душа, и не знать, как её спасти. Бессилие перед неимоверно жестокими законами жизни - вот главная слабость и боль сильного мужчины, и сейчас Саша готов был убить себя за то, что ничего не может поделать с ЕЁ сломанной жизнью. Ни утешить, ни помочь, ни уж тем более как-то заставить покаяться Малиновского - Саша ещё там - около лифта, в одну секунду увидев его взгляд, всё понял. Понял и поверил в то, что Рома любит его сестру, а эта по-страшному нелепая ссора - ни что иначе, как очередной бред мужского авантюрного характера - ну это же Малиновский! Вот так и бывает, когда сильно любишь - сердце выдерживает самые сложные испытания жизни, а на мелких горках вдруг ломается. В один миг. И бывает - навсегда.

- Кир... - после минутного молчания он коснулся вздрагивающего женского плеча. - Ты поедешь. В Париж. Я сейчас же закажу билеты.