Всякая идея, чтобы реализоваться, должна быть вначале переосмыслена

в деньгах. Лишь деньги возводят дух на трон.

Деньги становятся могущественной силой, они являются причи­ной кровавых войн и преступлений, они превращают целые города в монету, народы — в предмет купли и продажи, природные ресурсы — в финансовую энергию. Все ценности обретают свой экономический эквивалент в виде денег.

Исследователям еще предстоит описать идею денег в истории культуры, выяснить их символическое значение. В античной куль­туре «талантом» называлось небольшое количество золотой утвари и украшений, а монетой — кусочек металла в отчеканенной форме. В античном экономическом мышлении такие понятия, как «имущество», «доход», «долг», всегда означали сумму наличных денег и цен­ных предметов, находящихся в одних руках. Можно предположить, что в эпоху Цезаря свыше половины античного золота находилось в Риме.

Лишь впоследствии качества монеты переносятся на живые объ­екты и на сцене появляется работорговля как «людская наличность». Раб служит накоплению имущества, у него есть «курс на рынке». Именно этим Шпенглер объясняет количество рабов, значительно превышающее производственную необходимость. Они были не толь­ко товаром, но и наличным денежным запасом. Когда при разруше­нии Коринфа статуи переливали на монеты, а горожан отправляли на невольничий рынок, то для античного мышления это была одна и та же операция: предметы превращались в деньги. Таков был смысл денег в античной культуре.

Иной смысл и назначение денег появляются в Новое время. Цен­ность денег заключается не в простом наличии, а в способности стать мощной силой. Силовое поле денежных напряжений простирает­ся на дальние расстояния благодаря записи в книгах, выднным че­ку, векселю или банкноте. Ценная бумага становится представите­лем денежного запаса. Появление «двойной бухгалтерии» Шпенглер сравнивает с открытием.

«Мышление деньгами порождает деньги: вот в чем тайна мировой экономики», — заключает Шпенглер. В мировой экономике особую ценность приобретает труд изобретателя и организатора, который увеличивает стоимость предметов. Мелкий, массовый труд, который обожествлялся социалистами, на самом деле имеет подчиненное и второстепенное значение: «Меру задает изобретатель паровой маши­ны, а не кочегар. Мышление — вот что важно». Изобретатель и пер­вооткрыватель становятся символами и знаковыми фигурами Ново­го времени. На этом основании возник образ Фауста как символа европейской культуры. Идеалом провозглашаются энергия практи­ческого размышления, сила озарений, неуемная страстность научно­го поиска, раскрывающего тайны природы. Мир буквально преобра­зуется всего за несколько столетий.

Культура взошла на такой уровень деятельности, что под нею трясется земля, предупреждает Шпенглер. Люди сделались рабами своего сознания, были оттеснены в тень экономикой машинной индустрии, а природа содрогнулась от мощного натиска разума. Фаустовская страсть изменила облик поверхности земли. Машины опоя­сывают землю бесконечной тканью тонких тел, потоков и напряже­ний. Но машине с ее человеческой свитой угрожает опасность пасть жертвой еще более мощной силы. Шпенглер предсказывает пред­стоящую «схватку между деньгами и кровью», когда «меч одержит победу над деньгами, а воля господствовать подчинит волю к добы­че». Этот мрачный прогноз был подтвержден событиями XX в.

Однако история не стремится к своему завершению. Жизнь и только жизнь имеет значение в истории. Всемирная история — это всемирный суд, она всегда принимала сторону более сильной, более полной, более уверенной в себе жизни. Так завершается спектакль высокой культуры. Задача, поставленная исторической необходимо­стью, разрешится в любом случае — будь то при участии каждого от­дельного человека или же ему наперекор. Данную мысль Шпенглер подтверждает афоризмом Сенеки в письмах к Луцилию: «Покорных рок ведет, строптивых гонит». Этим высказыванием Шпенглер за­вершает исследование всемирно-исторических перспектив культуры.