Цзя жэнь. Домашние

Отход от широкого проявления вовне, которое было охарактеризовано в предыдущей гексаграмме, приводит к ситуации, в которой человек ограничивается деятельностью в пределах только своей семьи. Он занят целиком только своими домашними. Поэтому здесь рассматривается среда домашних. Однако не следует забывать, что устройство дома, которое базируется на усовершенствовании домоправителя, в древнем Китае, как это, например, отражено в «Великом учении» («Да сюэ»)*[936], является основой для приведения в порядок всего мира. В семье значительную роль играет женщина, так, по крайней мере, полагали комментаторы «Книги перемен». Здесь говорится о том, какой должна быть женщина в семье. Афоризмы отдельных черт еще больше развивают это. Здесь же сказано только:

Домашние.

Благоприятна женщине стойкость.

На первой позиции человек целиком погружен в это замыкание в пределах своей собственной семьи. Это и должно быть здесь. Ему не придется ни в чем раскаиваться, если он, оставшись в этой узкой среде, займется ее устройством. Поэтому текст говорит здесь только следующее:

В начале сильная черта.

Замкнись и заведи [свой] дом.

Раскаяние исчезнет.

Деятельность женщины, жены и хозяйки, замкнута интересами семьи, причем главным образом интересами питания. Этот образ замкнутости в пределах семьи характеризуется в данной позиции. Никуда не требуется выступать, да и не за кем идти. Нужна только та стойкость, о которой было сказано в общем введении. Поэтому текст здесь говорит простыми словами следующее:

Слабая черта на втором [месте].

[Ей (жене)] не за кем следовать.

[А дело ее] в том, чтобы сосредоточиться на продовольствии.

Стойкость — к счастью.

Человек, находящийся в данной ситуации, если и должен действовать, то только в пределах своей семьи. Однако в этих пределах ему необходимо принять на себя ответственность за свой дом, реально управлять им. Для того чтобы управлять своей семьей, он должен быть суровым, не жестоким, но суровым. Хотя его суровость может быть воспринята как нечто ужасное, однако она приводит к тому, что дом подчинен ему и он, принявши на себя ответственность за успешную жизнь своей семьи, ведет ее по вполне осознанному пути. Наоборот, распустить своих домашних, предоставить им возможность своевольных поступков, это значит повести дело так, что впоследствии придется о многом пожалеть. Поэтому в данном случае текст говорит:

Сильная черта на третьем [месте].

[Когда среди] домашних суровые окрики,
[будет] раскаяние в строгости, [но будет и] счастье.

[Когда же] жена и дети болтают и хохочут,
[тогда], в конце концов, [будет] сожаление.

В результате той деятельности, которая планомерно руководится главой семьи, и если эта деятельность проходит правильно, в доме наступает достаток. Правильность такой деятельности подчеркивается близостью данной позиции к пятой крайней черте. Поэтому текст здесь говорит только:

Слабая черта на четвертом [месте].

Богатый дом.

Великое счастье.

Человек должен настолько уйти в дела своей семьи, что ожидание каких бы то ни было благ со стороны выше поставленных людей для него является чем-то неестественным и несвойственным. Однако если человек не учитывает правильно свое положение, то ему может импонировать милость, оказанная свыше. Это привело бы к известной заинтересованности в общественной жизни за пределами его дома, т.е. дисгармонировало бы с данной ситуацией. Поэтому текст здесь предупреждает:

Сильная черта на пятом [месте].

Царь приближается к обладателю семьи.

Не принимай [это] близко к сердцу.

Счастье.

Здесь опять выступает тема суровости, намеченная уже в третьей черте, которая стоит в соответствии с шестой. Но прежде всего нужно подчеркнуть, что имеется в виду суровость, а не жестокость. Жестокость лишена правдивости, тогда как суровость может быть вполне правдивой. Поэтому текст советует:

Наверху сильная черта.

В обладании правдой — суровость!

В конце концов — счастье.