Дэниел Гоулман. Усмирители: жизнерадостное отрицание

Усмирители: жизнерадостное отрицание

«Он дал своему соседу по комнате под дых...» — так начи­нается фраза, и так она кончается: «...но он хотел просто вклю­чить свет».

Подобное превращение агрессии в невинную, хотя и мало похожую на правду ошибку являет собой живой пример вы­теснения. Эту фразу составил студент колледжа, приглашен­ный для добровольного участия в исследовании так называ­емых вытеснителей, то есть людей, которые, видимо, по при­вычке или автоматически стирают из своего сознания эмо­циональное нарушение. Начало — «он дал своему соседу по комнате под дых» — было предложено этому студенту при проведении теста на завершение предложений. Другие тес­ты показали, что такое скромное проявление ментального из­бегания было частью более крупной модели поведения в его жизни, модели отключения наибольшего эмоционального потрясения. И если вначале исследователи рассматривали вытеснителей как классический пример неспособности пе­реживать эмоции, скажем, как своего рода двоюродных братьев алекситимиков, то теперь они считают их специалистами по управлению эмоциями. Они, похоже, достигли такого совер­шенства в умении глушить в себе негативные чувства, что даже и не замечают ничего негативного. И выходит, что вме­сто использования термина «вытеснитель», как было приня­то среди исследователей, лучше было бы дать им более под­ходящее определение: невозмутимые.

Большинство результатов исследования, проведенного под руководством Дэниела Вайнбергера, ныне работающего пси­хологом в Западном резервном университете Кейса, показало, что хотя такие люди, возможно, внешне выглядят спокойными и невозмутимыми, порой их одолевают физиологические рас­стройства, на которые они не обращают внимания. Во время теста незаконченных предложений велось постоянное наблю­дение за уровнем их физиологической активности. И надо ска­зать, внешнее спокойствие вытеснителей явно противоречило возбужденному состоянию, в которое приходили их организ­мы: когда им предлагали закончить фразу о вспыльчивом сосе-

Эмоциональный интеллект 127

де по комнате, равно как и некоторые другие на ту же тему, у них обнаруживались все признаки тревожного возбуждения, такие как сильное сердцебиение, потение и повышение кровя­ного давления. Однако на вопрос, как они себя чувствуют, они отвечали, что абсолютно спокойны.

Подобное почти не прекращающееся отключение от таких эмоций, как гнев и тревожность, встречается довольно часто: эту модель поведения, согласно Вайнбергеру, обнаруживает один человек из шести. Теоретически дети могли бы научиться становиться невозмутимыми любым из имеющихся способов. У одного, наверное, это стало бы стратегией выживания в за­труднительной ситуации, например, в семье, где один из роди­телей алкоголик и где сама эта проблема не признается. У дру­гого, возможно, один или оба родителя сами вытеснители и следовательно могут подать пример вечного хорошего настро­ения или постоянного присутствия духа вопреки выводящим из душевного равновесия чувствам. Или это свойство может быть просто врожденной чертой характера. Хотя до сих пор никто не может объяснить, каким образом подобная модель поведения формируется в жизни, ктому времени, когда вытес­нители становятся взрослыми, они уже проявляют спокойствие и собранность даже под давлением обстоятельств.

Разумеется, вопрос о том, насколько они действительно спокойны и невозмутимы, остается нерешенным. Могут ли они на самом деле не знать о физических проявлениях удручающих эмоций или просто притворяются спокойными? Ответ на этот вопрос дало интересное исследование Ричарда Дэвидсона, пси­холога из Университета штата Висконсин, ранее сотрудничав­шего с Вайнбергером. Дэвидсон предложил людям с моделью невозмутимого поведения высказываться по спонтанной ассо­циации со списком слов, по большей части нейтральных, но с добавлением отдельных слов, имевших враждебный или сек­суальный смысл, которые почти во всех возбуждают беспокой­ство. И, как показали их телесные реакции, у них присутство­вали все физиологические признаки дистресса в ответ на про­вокационные слова, даже если те слова, которые они подбира­ли по ассоциации, обнаруживали попытки сделать более приемлемыми расстраивающие слова путем связывания их с

Дэниел Гоулллан

более безобидными. Если первым словом было «ненависть», то ответ скорее всего звучал как «любовь».

Дэвидсон в своем исследовании удачно использовал тот факт, что (у правшей) главный центр переработки отрицатель­ных эмоций находится в правой половине головного мозга, тог­да как центр речи — в левой. Как только правое полушарие опознает какое-либо слово как расстраивающее, оно передает эту информацию через мозолистое тело, большой разделитель между половинами мозга, в речевой центр, и в ответ произно­сится слово. С помощью сложной системы линз Дэвидсон су­мел визуально воспроизводить слово таким образом, что его было видно только на половине поля зрения. Из-за особеннос­тей схемы нервных проводящих путей зрительной системы, если изображение находилось в левой половине поля зрения, оно сначала распознавалось правой половиной головного моз­га с характерной для нее восприимчивостью к дистрессу. Если изображение располагалось в правой половине поля зрения, то сигнал поступал в левое полушарие мозга без оценки его огор-чительности.

Если слова проявлялись в правом полушарии, происходи­ла некоторая задержка во времени, которая требовалась невоз­мутимым, чтобы выразить словами свою ответную реакцию, но только в том случае, если слово, на которое они реагировали, было из тех, что выводят из душевного равновесия. Когда речь шла о поиске ассоциаций с нейтральными словами, они отве­чали без всякой задержки. Кстати сказать, некоторое замедле­ние ответной реакции наблюдалось, лишь когда слова посту­пали в правое полушарие, а не в левое. Другими словами, их невозмутимость была обусловлена действием механизма не­рвной системы, который замедляет или препятствует передаче огорчительной информации. Вывод: они не притворялись, ког­да говорили, что не чувствуют себя расстроенными; их мозг ог­раждает их от таких сведений. Точнее говоря, пласт сладостно­го ощущения, который перекрывает вызывающие беспокойство восприятия, вполне может быть следствием работы левой пред-лобной доли. Когда Дэвидсон измерил уровни активности их предлобных долей, то, к своему удивлению, обнаружил, что слева, где находится центр осознания хорошего, активность

Эмоциональный интеллект

определенно выше, чем справа, в центре обработки негатив­ной информации.

Эти люди, как сообщил мне Дэвидсон, «представляют себя в положительном свете, бодрыми и жизнерадостными. Они не признают, что стресс выводит их из душевного равновесия, и обнаруживают модель поведения, свидетельствующую об ак­тивации левой лобной доли, просто сидя в спокойной позе, что ассоциируется с позитивными чувствами. Такая деятельность мозга, возможно, объясняет их заявления о собственном спо­койствии, несмотря на скрытую физиологическую активность, которая выглядит как дистресс». Суть теории Дэвидсона за­ключается в том, что с точки зрения деятельности головного мозга переживание тревожащей реальности в положительном свете требует определенных затрат энергии, а повышенная физиологическая активность может быть обусловлена тем, что невральная схемадолгое время пытается сохранять позитивные чувства или же подавлять или препятствовать любым негатив­ным переживаниям.

Короче говоря, невозмутимость — это своего рода оптими­стичное отрицание, позитивное отмежевание и, возможно, ключ к разгадке срабатывания механизмов нервной системы в более тяжелых состояниях отмежевания, которые иногда воз­никают, например, при расстройствах в виде посттравматиче­ского стресса. Если невозмутимость просто подразумевает са­мообладание, как утверждает Дэвидсон, «то она может послу­жить эффективной стратегией эмоциональной саморегуляции», хотя и достающейся неизвестной для самоосознания ценой.

И