Растущее разнообразие в молитве

Как и следовало ожидать, одним из последствий увеличи­вающейся популярности молитвы в жизни и служении хрис­тианских лидеров является растущее понимание обилия форм и функций молитвы. Какие-то из этих форм кажутся некоторым лидерам нежелательными сюрпризами, особен­но в тех случаях, когда ни обучение, ни практический опыт не обеспечили таких лидеров богословскими крючками, на которые можно было бы повесить более радикальные кон­цепции сегодняшнего дня вместе с практическим их осуще­ствлением.

Одна из современных вариаций молитвы, которая при­влекает к себе все более пристальное внимание христиан­ских лидеров по всему миру, называется «стратегическим хо­датайством». Очень немногие из нас здесь, в США, и в запад­ном мире во время учебы в семинарии или библейских школах слышали о таких понятиях, как «духовная война», «территориальные духи», «пророческие акции», «отпущение грехов народа», «духовная картография», «воинственная мо­литва», «разрушение твердынь» или «отождествленное пока­яние». Многие такие понятия появились на свет только лишь в 1990-е годы. Поэтому вполне понятно, что на осмысление этих новых концепций потребуется значительное время, особенно среди более консервативных верующих. Некото­рым понадобится больше времени, чтобы свыкнуться с эти­ми идеями.

В связи с этим должен сказать, что некоторые высокопоч­тенные лидеры почувствовали себя так, словно вышеупомя­нутыми понятиями их вытащили из богословских зон ком­форта. Раньше они писали книги и статьи и преподавали в моих группах в семинарии Фуллера. Теперь они чувствуют себя несколько расстроенными, и многие из них решились высказать свою озабоченность вслух. В результате разгоре­лись жаркие дискуссии, и, используя термин, впервые услы­шанный мною от Тома Уайта, я невольно стал «громоотво­дом», на который они и направили огненные шары своей критики.

Я совсем не хочу сказать, что я являюсь единственным или главным выразителем этих новых, довольно радикаль­ных вариантов молитв и духовной войны стратегического уровня. В этой книге я перечислю имена многих других практиков и авторов, которые учат всему этому в течение длительного времени и намного глубже, чем я.Я глубоко признателен им за готовность к сотрудничеству. Они присо­единились ко мне в этом рискованном мероприятии, вместе со мной принимая на себя удары критиков. Вместе мы при­ходим к соглашению в определении того, что нам кажется очень значительным направлением в современном развитии Божьего Царства. Мы верим, что слышим то, что Дух говорит сегодня церквям, в то время как другие могут слышать равно важные, но отличные от наших слова Духа.

Честно говоря, я считаю благословением тот факт, что меня принимают за громоотвод. В этом я вижу нечто позитив­ное доя себя лично. Моя молодость на молочной ферме в шта­те Нью-Йорк позволила мне хорошо ознакомиться с функци­ей громоотвода. На каждом сарае было установлено по не­сколько громоотводов. Когда начиналась гроза, а грозы в тех местах были сильными, молния в районе сараев неминуемо била по громоотводам. В результате после грозы и громоот­воды, и сараи оставались целыми и невредимыми. Громоот­вод мог принимать на себя неимоверное количество разрядов и защитить сарай только потому, что был хорошо заземлен.

Если Бог дал мне привилегию принимать на себя весь пыл критики, которая иначе могла быть направлена на моих дру­зей, то я остаюсь в целости и сохранности только лишь по­тому, что хорошо заземлен как в своих взаимоотношениях с Богом, так и пребывая в Его Слове. В результате я вынужден еще ближе держаться Иисуса, чем могло бы быть в иных об­стоятельствах.

НАЧАЛО: «ЛОЗАННСКОЕ ДВИЖЕНИЕ»

Более тридцати лет назад я получил привилегию оказаться в кругу лидеров евангелического христианства. В настоящий момент я участвую в «Молитвенном движении-2000». Может показаться странным, но именно в «Молитвенном движе- нии-2000» я впервые принял молитву в качестве главного и приоритетного направления деятельности. Я не хочу ска­зать, что другие движения и организации не уделяют молит­ве достойного внимания или же что они считают молитву делом не очень важным. Все признают, что молитва состав­ляет неотъемлемую часть христианской жизни и служения. Однако мои наблюдения позволили мне прийти к выводу, что молитва рассматривалась скорее как формальное дей­ство или традиция по сравнению с тем, что мы имеем на се­годняшний день.

Но как мы пришли к настоящему пониманию значимости молитвы?

В 1966 году в Берлине было организовано очень важное собрание, но Конгресс по всемирной евангелизации, прове­денный в Лозанне в 1974 году, стал самой главной историчес­кой вехой в развитии евангелического христианства в нашем поколении. На том конгрессе, куда были приглашены четыре тысячи делегатов со всех частей света, был создан Лозаннский комитет по всемирной евангелизации (ЛКВЕ), ставший из­вестным как «Лозаннское движение». Мне довелось служить в этом движении с самого начала его возникновения до Второ­го конгресса, который состоялся в 1989 году.

На Первом Лозаннском конгрессе, состоявшемся в Швей­царии, молитве не уделялось особого места. Были прочита­ны короткие молитвы при открытии и закрытии конгресса, и, кроме того, иногда делегаты молились во время встреч в малых рабочих группах. Из девяноста девяти пленарных вы­ступлений, документов, изложений богословского евангелизма и презентаций рабочих групп только однажды про­звучала тема молитвы. Выступление Бруно Херма, озаглав­ленное «Молитвы в благовестии», заняло менее одного процента активного рабочего времени конгресса.