Сущность игры

 

Сущность народных игр и их предназначение помогают осмыслить современные исследования в области теории игры. Согласно теории Э.Берна, игра имеет глубокий социальный смысл. Различные игры сопровождают человека на протяжении всей его жизни. В различных ситуа­циях (семейных, производственных и др.) человек играет раз­личные роли. Именно ролевое начало — один из важных при­знаков любой игры. Играющие распределяют между собой функции, часто соревнуются за тот или иной выигрыш.

Игра рассматривалась как развлечение, забава. В то же время отдельные исследователи связывали ее с отправлением религиозных обрядов, с решением психологических задач, с проблемами катарсиса.

Широкое распространение получил взгляд на игру как на своеобразный канал для освобождения от избытка жиз­ненной энергии, снятия эмоционального и физического на­пряжения. Так. например, английский философ Г.Спенсер рассматривал игру в качестве биологического целесообразно­го механизма экспериментирования, упражнения. Этого же мнения придерживается российский ученый Каптерев П.О. О детской игре он писал: «Игра есть выражение самостоятель­ной деятельности организма, вызываемой и поддерживаемой непосредственно приятностью траты накопившихся энергии и силы... Взрослый под влиянием запаса силы и энергии ра­ботает, дитя, при тех же условиях играет. Источник обеих деятельностей один и тот же.»

 

История религии свидетельствует, что в различных ре­лигиозных культах также можно обнаружить игровые эле­менты.

Довольно распространенное мнение бытует об игре как продукте вторичной жизни отдельных явлений в культуре. Игра рассматривается как репродукция труда в ее тренирую­щей функции. Это игры, имитирующие различного рода дея­тельность (охоту, земледелие, скотоводство и т.д.).

Их хорошо описал Д.Б.Эльконин на примере двух си­туаций: первая, связанная с неудачной охотой; чтобы она бы­ла успешной, возникала необходимость репети­ции... Участники будущей охоты воссоздают ситуацию и ор­ганизацию предстоящей охоты. Кто-то из охотников изобра­жает умного и хитрого зверя со всеми его повадками, а ос­тальные - весь процесс организацию охоты за ним.

Вторая ситуация: охотники возвращаются с добычей. Их радостно встречают соплеменники, и охотники рассказы­вают о том, как проходила охота, воспроизводя весь ее ход. В обеих ситуациях происходит выделение из целостной реаль­ной трудовой деятельности той ее части, которая может быть названа ориентировочной в отличие от исполнительной, свя­занной с получением материального результата. Эта ее часть становится предметом воспроизведения, а затем освящается, приобретая характер магических обрядов. «Магическая репе­тиция превращается в самостоятельную деятельность». Из приведенного примера видно, что здесь присутствует и раз­влекательное подражание серьезным занятиям, копии «взрос­лых деятельностей».

Нельзя не отметить и такой точки зрения, как связь происхождения игры с происхождением искусства; привер­женцами ее были такие философы XIX века, как И.Кант, Ф.Шиллер, Г.Спенсер, В.Вундт. Они специально не занима­лись созданием теории игры, но уделяли ей внимание в своих трудах по теории искусства. Поэтому рассмотрение ими при­роды игры было связано с возникновением эстетической дея­тельности. Побуждением к игре, согласно Шиллеру, служит красота; человек «играет только тогда, когда он в полном

значении слова человек, и он бывает вполне человеком лишь тогда, когда играет».

В.Вундт по этому поводу в своей «Этике» писал: «Игра - это дитя труда. Нет ни одной игры, которая не имела бы себе прототипа в одной из форм серьезного труда, всегда предшествующего ей и по времени, и по самому существу. Необходимость существования вынуждает человека к труду. А в нем он постепенно научается ценить деятельность своих сил как источник наслаждения. Игра устраняет при этом по­лезную цель труда и, следовательно, делает этот самый при­ятный результат, сопровождающий труд». Сторонником «трудовой теории игры» был Г.В.Плеханов, который полагал ее важным видом человеческой деятельности, возникающей в ответ на потребности общества. Тесная связь игры с трудом несомненна. Но в игре воспроизводятся не только приемы труда, но также элементы охоты, войны, семейной жизни, праздничных церемоний и т.д. Поэтому мы не можем не на­звать ученых, которые являются сторонниками игры как формы бытия. В связи с этим нельзя не отметить взгляд на игру М.М.Бахтина. Он подходит к игре как форме бытия, как образцу жизни широких народных масс. Аналогичный под­ход находим у немецкого ученого Э.Финка в работе «Основ­ные феномены человеческого бытия», рассматривающего иг­ру как существенное основание человеческого бытия. Со­гласно мнению современного философа Г.Гачева, игра — ка­тегория мировоззренческая, она сообщает человеку ощуще­ние бытия.

Существенный вклад в теорию игры внес нидерланд­ский ученый Й.Хейзинга своей известной работой «Homo Judens» («Человек играющий»). Им была выдвинута идея иг­ры как всеобщего источника формирования и функциониро­вания культуры. Он прослеживает игровой элемент на при­мере разных культурных эпох. Таким образом, анализируя представленные несколько тезисов по рассмотрению пробле­мы игры учеными на протяжении двух столетий, мы видим, что человеческая культура без игры немыслима, что игра на ранних стадиях человечества не только искусство, не только

 

особая форма самовыражения, но во многом это и сама жизнь в ее повседневном, бытовом проявлении, что игра является обязательной функцией человеческой жизни, представляю­щей собой вид непродуктивной деятельности