Беломорье

Кандалакша! Слово-то какое странное! Есть в нем и звон от удара волны в борт и днище. Есть и шорох волн, уходящих от берегового песка.

Город стоит на берегу залива синего или черного, потому в нем отражается небо. В начале лета солнце не заходит, а только чуть закрывается ближайшей горой. А на горе еще сугробы-снежники, будто бы лето к ней отношения не имеет. Из-под снежников ручьи бегут, собираются в речки. В них живет форель с темными крапинка на боку. На горах, в тайге бурелом, замшелые пни. На тропах следы проснувшегося медведя.

Присмотришься к ним и видишь кожурки прошлогодней клюквы, какую-то зелень. Голодно косолапому.

Но основное – это все-таки острова. На них лето.

Островов очень много на глади залива. Есть большие, а есть и малые. Иногда это каменистые отмели, чуть выступающие над водой. По-местному «корки» «луды». И везде гнездятся и гомонят птицы.

Чтобы не беспокоить птичий народ, острова объявляют заповедными.

Больше всего беспокоились за судьбу утки-гаги. Ее мало совсем осталось. А эта птица необычайно полезный и даже незаменимый производитель знаменитого пуха. В одежде на гагачем пухе альпинист может спать на ледяном горном ветру, прицепившись к обрыву.

Рыбаки-поморы в варежках из гагачего пуха часами зимний лов выдерживают. Словом, это незаменимый материал для одежды летчиков, полярников, моряков – всех, кто имеет дело с морозом, ветром и льдом.

Гага, конечно, не для людей старается. Этим пухом она согревает своих утят. У нее гнезда из пуха. А пушинки для него она выщипывает у себя на груди. Если ей надо подкормиться, когда она на гнезде сидит, слетит птица без всякой боязни. Ее драгоценные яйца не остынут на полярном ветру. А он может быть и дождем, и со снегом. Такая уж это земля - Беломорье.

То жара – трава едва не на глазах растет, комары тучей. Пройдет час – и нет никаких комаров. Скалы в снегу, и море грохочет по-зимнему. И в это время лежит где-нибудь под худосочной сосной пушистое гнездо, похожее на зимнюю шапку. В нем крупные зеленоватые яйца. Вылупятся утята, и мать- гага весь выводок на мелководье уведет. Гнездо ей больше не нужно. Его человек себе может забрать. И вот что удивительно – этот «живой» пух гораздо теплее, чем «мертвый», который можно нащипать, убив птицу.

Убить же ее проще простого. Сидит крупная доверчивая гага на своем гнезде совершенно неподвижно. И подпускает вплотную. Иной раз над ней нагнешься, и только тогда слетает встревоженная мать. Да и то далеко не отлетит. Где-нибудь в десятке метров плавает, делает вид, что купается, перья чистит. А на самом деле – это она так нервничает. Раньше этих простодушных птиц просто палками били. И яйца собирали ведрами. Сейчас такое в голову никому не придет. Потихоньку, из года в год увеличивается гагачья стая.

Но пуха-то надо все больше, больше! Вот и следят сотрудники заповедника за здоровьем м и численностью птиц.

На каждое гнездо заводится специальная карточка, куда заносится и описание птицы, и вес каждого яйца, и его размер. И так по всем островам!

Зачем делать такую огромную работу? И можно ли ее вообще сделать?

Можно! И каждую весну она делается. Правда, работают не только сотрудники заповедника. Им помогают юннаты и из Москвы, и из Мурманска, и из Прибалтики.

По берегу, по берегу идет цепь ребят. Один конец цепочки на берегу у самой воды, другой – в лесу между соснами. С ребятами сотрудник заповедника. Каждый бугорок, каждую западинку обшарят. Ни одного гнезда не пропустят. И не только гагачего. Подсчитываются и отмечаются и куличьи гнезда, и гнезда чаек.

Для чего это нужно? Год за годом в заповеднике накапливаются наблюдения. По крупным и мелким фактам и фактикам можно судить о состоянии природы в целом.

Сотрудники заповедника похожи на врачей, которые по пульсу человека судят о его здоровье. Так же и за природой следят. Только вместо пульса – численность, состояние зверей, птиц, насекомых, растений.

Это только кажется, что здесь природа абсолютно чиста и не тронута человеком. То ветер принесет кислородный дождь из промышленных городов, то танкер с нефтью на камни сядет.

Так день за днем, остров за островом прочесываются все берега. Те. Кто на работу биолога глядел только как на прогулки на свежем воздухе, сразу отсеиваются. Но в основном ребята работают до конца. И на холодном ветру, и в горячем душном лесу среди 4комаров, пней и болотных кочек, среди осклизлых от водорослей валунов. Гнезда гагачьи собирать – работа не из приятных. Там, в пуху, и блох, и клещей хватает. Они, правда, птичьи и долго на человеке не задерживаются, но, случается и кусают.

Зато красота в Беломорье сказочная! Иногда затихнет ветер, золотым зеркалом станет залив, а в это зеркало голубые и розовые камни-острова впаяны. На них нежная зелень травы, молодой хвои, хвощей и кустарников. В лесу болотным чертом вдруг выскочит потревоженный глухарь. Закричит где-то гагара, отзовется ворон.

И чайки, чайки… Их много. Крик их то надрывней, то ликующий – это как кому покажется.

По побережьям крадется лиса – лакомится птичьими яйцами, а из воды вдруг высунется усатая пучеглазая морда – это играет тюлень-лахтак.

Воду залива и дно вместе со всеми обитателями тоже охраняют. Но основное направление работы – это, конечно, изучение птиц.