Кого не устраивал НЭП и почему?

В российском обществе второй половины 1920-х гг. все явственней стало проявляться недовольство НЭПом со стороны различных социальных групп.

Новая экономическая политика была встречена в штыки партийным и государственным аппаратом, так как ему приходилось отказываться от метода приказных решений. Товарно-денежные отношения требовали гибкой профессиональной политики, знаний, опыта. Назрела необходимость связывать результаты партгосработы с экономической отдачей всего хозяйства. Однако у аппарата отсутствовали достаточные стимулы для этого, так как свои социальные гарантии (и весьма неплохие) он имел независимо от эффективности работы.

Кроме того, НЭП объективно вел к росту безработицы, в том числе и среди управленцев. К январю 1924 г. среди 1 млн. безработных насчитывалось 750 тыс. бывших служащих. Эта проблема была очень болезненной и обостряла социальные противоречия в стране.

Важно определить, как относилось к НЭПу крестьянство. Да, продналог дал ему материальную заинтересованность, позволил торговать излишками произведенной сельхозпродукции, но одновременно в деревне усилилось расслоение крестьян, было разрешено применять наемный труд, в деревне возросла эксплуатация.

Если раньше община обеспечивала равно бедное существование большинству крестьян, то НЭП подрывал социальную защищенность тех, кто привык жить по принципу круговой поруки, Та часть крестьянства, которая была связана не с товарным производством, а с натуральным хозяйством, в годы НЭПа значительно сократилась. Огромное количество переселенцев, хлынувших в город, растворяло промышленный пролетариат. Зажиточные крестьяне – кулаки, поставляющие на рынок хлеб, тоже были недовольны нэповской политикой, которая отождествлялась с высокими налогами, «ножницами» в ценах между промышленной и сельскохозяйственной продукцией.

Индифферентно относились к НЭПу и большинство рабочих. Нэповский хозрасчет не доходил до рабочих мест, он был сугубо трестовским и поддерживался административным путем. Поэтому рабочий не видел материальной выгоды от получения конечных результатов, да и заинтересованность коллектива предприятия носила специфический характер, потому что его прибыль обезличивалась в едином балансе треста. Действовавшая в государственной промышленности система была, по существу, хозрасчетом для начальников. Не чувствуя новую экономическую политику непосредственно на производстве, рабочий класс не стал той социальной опорой, которая боролась бы и отстаивала принципы НЭПа. К тому же рабочие стали понимать, что доведенный до рабочего места хозрасчет в той или иной мере поставит их материальное положение в зависимость от стихии и конъюнктуры рыночных экономических отношений и может серьезно подорвать государственные социальные гарантии.

В итоге недовольные НЭПом в «низах» (бедняки и батраки в деревне, безработные, малоквалифицированные рабочие и служащие) были едины в его неприятии с «верхами» (парт- и госаппаратом). Судьба НЭПа оказалась предрешенной.