Месторазвитие

 

В теории Савицкого важнейшую роль играет концепция " месторазвития". Этот термин представляет собой точный аналог понятию Raum, как оно трактуется " политической географией" Ратцеля и немецкой геополити кой (+ Челлен) в целом. В этом понятии отражается " органицизм" евразийцев, точно соответствующий немецкой " органицистской" школе и резко контрастирующий с прагматизмом англосаксонских геополитиков. Если бы Спикмен был знаком с трудами Савицкого, то его негодование относительно " метафизического нонсенса" было еще более сильным, чем в случае с Хаусхофером. Так, Савицкий в тексте " Географический обзор России-Евразии" пишет:

 

" Социально-политическая среда и ее территория " должны слиться для нас в единое целое, в географический индивидуум или ландшафт" [50].

 

Это и есть сущность " месторазвития", в котором объективное и субъективное сливаются в неразрывное единство, в нечто целое. Это концептуальный синтез. В том же тексте Савицкий продолжает:

 

" Необходим синтез. Необходимо умение сразу смотреть на социально-историческую среду и на занятую ею территорию" [51].

 

В этом Савицкий близок к Видалю де ля Блашу. Подобно французскому геополитику, обосновывавшему неделимость Франции единством культурного типа независимо от этнической принадлежности жителей Эльзас-Лор рэн, Савицкий считает, что

 

" Россия-Евразия есть " месторазвитие", " единое целое", " географический индивидуум", одновременно географиче ский, этнический, хозяйственный, исторический и т.д. и т.п, " ландшафт»[52].

 

Россия-Евразия есть такое " месторазвитие", которое является интегральной формой существования многих более мелких " месторазвитий". Это Grossraum Шмитта, состоящий из целой иерархии меньших Raum'ов.

 

Через введение понятия " месторазвитие" евразийцы уходили от позитивистской необходимости аналитиче ски расщеплять исторические феномены, раскладывая их на механические системы применительно не только к природным, но и к культурным явлениям. Апелляция к " месторазвитию", к " географическому индивидуу му" позволяло евразийцам избежать слишком конкретных рецептов относительно национальных, расовых, религиозных, культурных, языковых, идеологических проблем. Интуитивно ощущаемое всеми жителями " географической оси истории" геополитическое единство обретало тем самым новый язык, " синтетический", не сводимый к неадекватным, фрагментарным, аналитическим концепциям западного рационализма.

 

В этом также проявилась преемственность Савицкого русской интеллектуальной традиции, всегда тяготевшей к осмыслению " цельности", " соборности", " всеединства" и т.д.