Прабхупада привел традиционную аналогию, сравнив общественный организм с телом человека. Необходимы все части тела, не только ноги, но и живот, руки и голова.

— В противном случае, — сказал он, — тело не будет как следует функционировать. Пока этот недостаток не восполнить, в обществе будут беспокойства.

Чего не хватает современному обществу, говорил Прабхупада, так это понимания смысла человеческой жизни.

— Люди не знают о том, что существует следующая жизнь, — сказал он. — Нет такой отрасли знания или науки, которая занималась бы изучением того, что происходит с человеком после смерти его тела.

Профессор Котовский возразил — вежливо, но решительно:

— Свамиджи, — сказал он, — когда умирает тело, вместе с ним умирает и его обладатель.

— Нет, — тут же отрезал Прабхупада. — Об этом факте вам должно быть известно. Почему в университете нет такого факультета, который бы научно исследовал этот факт? Я предлагаю его ввести. Такого факультета явно не хватает. Может быть, правы вы, а может, и я. Но должен быть факультет, который изучит этот предмет. Недавно один канадский врач-кардиолог поверил, что душа есть. Я переписывался с ним. Он твердо убежден, что душа существует.

Прабхупада продолжал приводить доводы:

— Мы получаем знание из авторитетных источников.

Профессор возразил, сказав, что все необходимо подтверждать эмпирически. Однако, не успев договорить, он прекратил спор и спросил:

— Много ли филиалов у вашего Общества во всем мире?

Прабхупада заговорил об ИСККОН, о том, что Общество имеет по всему миру шестьдесят четыре филиала, о том, что следующей его остановкой будет Париж, где его ученики недавно открыли новый центр, и о том, что к его Движению проявляют интерес главным образом американские юноши и девушки. Он рассказал о четырех запретах (на мясо, незаконный секс, одурманивающие средства и азартные игры) и о книгах, которые он опубликовал. Все это время, пока Прабхупада рассказывал о деятельности своего Движения, профессор одобрительно кивал головой.

Начав снова сравнивать сознание Кришны с коммунизмом, Прабхупада сделал вывод, что две эти философии вполне согласуются друг с другом. В обеих подчеркивается принцип подчинения авторитетному руководству. Преданный подчиняется Кришне, а коммунист — Ленину.

Прабхупада: Мы живем, подчиняясь, не так ли? Вы не согласны с этим?

Котовский: В какой-то мере подчиняемся.

Прабхупада: Да, в полной мере.

Котовский: Например, приходится подчиняться обществу. Всему народу.

Прабхупада: Да, народу, или государству, или царю, или правительству, или чему-нибудь еще, но вам неизбежно приходится подчиняться.

Котовский: Единственная сложность в том, что мы не можем подчиняться правительству или царю. Между подчинением царю, то есть одному человеку, и подчинением обществу существует принципиальная разница.

Прабхупада: Нет, меняется лишь окраска, но принцип остается. Принцип подчинения остается. Подчиняетесь ли вы монархии, демократии, аристократии или диктатуре — вы должны подчиняться; это факт. Нельзя жить, никому не подчиняясь. Это невозможно. Поэтому мы учим людей подчиняться Всевышнему, который всячески нас защищает. Кришна говорит: сарва-дхарман паритьяджья. Итак, мы неизбежно подчиняемся. Никто не может сказать: «Я никому не подчиняюсь». Ни один человек. Разница только в том, кому он подчиняется. В конечном счете, мы должны подчиниться Кришне. Поэтому в «Бхагавад-гите» Кришна говорит: бахунам джанманам анте джнанаван мам прападьяте — «После многих жизней, проведенных в подчинении кому угодно и чему угодно, когда человек становится по-настоящему мудрым, он подчиняется Мне».

Профессор Котовский согласился. Но подчинению должна сопутствовать революция, сказал он. Например, Французская Революция была протестом против некой формы диктатуры, но при этом сама революция обернулась другой формой диктатуры, подчинением народу.

— Здесь нужно поставить точку, — настаивал профессор. — Подчинение должно сопровождаться революцией против подчинения другим людям.

Прабхупада: Да, подчинению будет положен конец, когда вы подчинитесь Кришне. Это и будет точка — больше не нужно будет никому подчиняться. Все другие формы подчинения придется менять с помощью революции. Но когда вы приходите к Кришне, тогда вам больше ничего не нужно — вы удовлетворены. Я приведу вам один пример: ребенок плачет, и люди по очереди берут его на руки. Но он никак не унимается. Однако, как только младенец попадет на руки к своей матери…

Котовский: Он перестает плакать…

Прабхупада: Да, наступает полное удовлетворение. Таким образом, подчинение во всевозможных формах будет существовать и далее. Суть всех этих форм подчинения — подчинение майе (материальной иллюзии). Но, в конце концов, вы должны подчиниться Кришне и тогда вы будете счастливы.

Прошло всего три дня, а миссия Прабхупады в Москве как будто была выполнена. Встреча с профессором Котовским состоялась, делать больше было нечего. Власти ничего не разрешают. Ему не позволили привезти книги, а теперь отказали в возможности выступить публично. Разговаривать с русскими иностранцам было нельзя. Поехать он никуда не мог, разве что на групповую экскурсию. Так, лишенный возможности проповедовать, он сидел в своей комнатушке, принимал массаж, совершал омовения и ел то, что удавалось приготовить Шьямасундаре. Он диктовал письма, повторял на четках «Харе Кришна» и переводил «Шримад-Бхагаватам».

В тесном автобусе Прабхупада вместе с другими туристами отправился на экскурсию по Москве. Он видел русских старушек, идущих в церковь, и милиционера, стоящего у входа. Вскоре, однако, поездка утомила его, так что экскурсоводу пришлось поймать для него такси и попросить шофера отвезти его в гостиницу «Националь».

Шьямасундара по-прежнему большую часть дня проводил в поисках свежих продуктов. Услышав, что на каком-то рынке можно купить апельсины, он отправился туда через весь город. Его бритая голова, белое дхоти и курта привлекали всеобщее внимание, прохожие провожали его взглядами, а на обратном пути, когда уже стемнело, его остановили люди в форме, с красными повязками на рукавах, судя по всему, приняв его за местного ненормального. Схватив его и заломив ему руки за спину, они заорали на него по-русски. Шьямасундара разобрал только слово «документ» и сказал в ответ:

— Дакумьент — отель! отель!