Наказание влюбленныхЯ тотчас же ушел в глубокой грусти. Красавица осталась с другом. Задумчиво пошел я по божественному саду, который был все так же изыскан и красив, как я вам описал. Но от меня бежала радость, далеко бродили мои мысли. Я думал лишь о том, как лучше мне исполнить дружбы долг. Ничтожен был бы я, если б в том деле не преуспел. Я сердцем помнил мудрые советы Друга. Отныне Злой Язык почтеньем удостою, начну ему служить, чтоб обрести доверье. Meшало мне лишь то, что не решался я ближе подойти к владенью. И долго эту муку нес в себе. Я совершал одно, а думал о другом. Мне непривычна двойственность стремлений. Предателем я не умею быть, но ныне, чтоб к цели подойти, предать обязан. Что оставалось делать? Как только убедился Амур, что я так честен сердцем, как должно быть его вассалу, он тотчас появился мне на горе. С улыбкой взял мою он руку и спросил, исполнил ли я в точности его приказы, как движутся дела и что могу сказать о Розе, заполнившей мне сердце. Так он узнал о всех моих поступках. Ведь Богу лучше всех известно, что мы совершаем. – Исполнил ли, – он мне сказал, – все порученья, которые даю я истинным влюбленным, чтоб их не разлучить? – Знайте, мой господин, я все исполнил так честно, как сумел. – Но так непостоянно твое сердце. Порой оно полно сомнений, ведь я знаю правду. Однажды ты меня покинул, тем нарушив долг вассальный, и жаловался горько на Праздность, на меня. Ты даже говорил, что не несу я знанья. Я был готов тебя глупцом считать, как дама Разум. Ты признаешь, что дурно поступил? – О пощадите, сеньор! Я ей доверился лишь на мгновенье, но тотчас убежал. Вы знаете, я все исполнил так, как требовал мой долг вассальный. Я эту даму не могу назвать разумной, но хитростью своей она меня сковала и долго поучала, надеясь проповедью этой удержать. Я не поверил ей, как ни старалась, но, если честно, червь сомнений проник мне в душу. В большем не признаюсь. Не сможет никогда меня принудить Разум к поступкам, что перечат вашей воле. Коль будет воля Бога, я сердцем ваш навеки, знайте это. Я признаю, что плохо поступил, раз слушал ее речи. Прошу у вас прощенья и совершу все, что вам угодно будет мне сказать, Отныне я хочу, предав забвенью Разум, слугою вашим жить и умереть. И в сердце моем желанье это не угаснет, что б ни случилось. Коль суждена мне смерть, умру, приказы ваши выполняя. Отныне я к трудам Венеры обращусь, сулящим столько наслажденья. А ежели умру, то смогут те, кто слезы проливает надо мной, сказать: «Прекрасный друг, нашедший свой конец, ты сделал верный выбор. И смерть твоя достойна жизни, которую ты прожил. Ведь в теле этом обитала душа живая». – Теперь ты говоришь, клянуся головой, благоразумно. Я вижу, что ты оценил ту честь, которой удостоен, не став отступником презренным. Лишь мерзавцы, достигнув цели, отрекаются от клятвы, данной мне. Ты неподдельной добродетелью украшен. Раз плаваешь ты хорошо, корабль твой придет в богатый порт, и я тебя прощаю. Не нужно мне ни золота ни серебра, лишь вместо «Исповедуюсь» ты «Повинуюсь» произноси всегда. Хочу, чтоб помнил ты мои приказы. Есть разница большая между запретом и распоряженьем. И если это хорошо запомнишь, тебя я не оставлю. Повтори же. – Охотно. Должен подлости я избегать, приветствовать любого и на приветы отвечать любезно, не должен непристойных речей вести, стараться дамам угождать, гордыни избегать, в одежде быть изящным, быть щедрым, радостным, всегда красивым и сердце все отдать избраннице одной. – Клянусь, отлично выучил урок. Я в том не сомневался. Так каково тебе? – В большом я горе. Еще чуть-чуть – и сердце разорвется. – А где ж помощники, которых я тебе направил? – Их нет. Покинул меня Нежный Взгляд, который яд печалей своим благоуханьем растворял. Все трое убежали, но сейчас вернулись двое. – Но разве у тебя Надежды нет? – О да, она не оставляет, коли однажды ты поверил ей. – А что произошло с Благоволеньем? – Он заключен в тюрьме. Он был так честен, ласков, и я любил его безмерно. – Он вновь с тобою будет, коль захочешь, знай это. Раз ты преданно мне служишь, сейчас пошлю людей, чтоб крепость осадить. Мои бароны быстры и сильны. И лишь на штурм пойдем – спасем Благоволенье.
|
