Было двенадцать часов ночи...
Сперва папа вошел в линотипный цех. Это была большая комната, освещенная как-то странно: наверху, у потолка, была совершеннейшая ночь. Электрические лампы были размещены так, чтобы удобнее было работать. Рабочие-линотиписты сидели перед своими машинами -- линотипами. На этих машинах изготовляются цельные металлические строчки с выпуклыми буковками. Эти строчки прикладываются одна к другой, и потом ими печатают на бумаге. Папа подошел к свободному линотиписту и протянул ему листок с объявлением о Травке. Линотипист положил листок на маленький наклонный столик, освещенный электрической лампочкой, и начал нажимать клавиши своей машины. Клавиши были тоже освещены. На каждой клавише было по одной букве, как на пишущей машинке. В линотипе что-то застрекотало, словно в нем сидело множество кузнечиков. Вдруг там раздался негромкий звонок. Линотипист повернул ручку, и на стол перед ним выпала блестящая, как серебро, полоска. На верхнем краешке этой полоски уместились первые слова папиного объявления. Папа хотел взять полоску в руки, но чуть не закричал: она была горячая, как кастрюля с кипящим супом. На линотипе строчки делаются из расплавленною металла. Электрическая печка -- здесь же, в линотипе, -- плавит металл. И когда строчка готова, нельзя сразу брать ее в руки. Нужно обязательно подождать, пока она остынет. Десять строчек папиного объявления были готовы в две минуты. Но папа не хотел больше терять ни одной секунды. Он надел на руку перчатку, взял строчки и понес их к тому самому работнику, который приносил редактору пробный лист для просмотра и исправлений. Перед работником на железном столе было уложено множество серебряных полосок-строчек буквами кверху. Из всех этих строчек получилась серебряная доска величиной с целый газетный лист. Папа сразу нашел на этой доске название газеты, сложенное из больших, особенно красивых букв. "Московский железнодорожник", -- догадался папа. А маленькие буквы прочесть было очень трудно: буквы были такие, как если посмотреть на газету в зеркало. Работник взял папины строчки и вставил их в свободное место собранной серебряной доски. Потом он начал вставлять над папиным объявлением одну за другой крупные буквы. "Пропал мальчик", -- перевел папа на обыкновенный язык. Вся собранная из серебряных строчек доска была уложена в железную раму. Работник покрепче подвинтил винты на углах рамы, чтобы строчки не могли рассыпаться, и сказал громким голосом: -- Верстка готова! Берите набор в машину! Этот работник был здесь самый главный. Подошли двое рабочих, передвинули раму с набором на столик на колесах и повезли ее к печатной машине. Было двенадцать часов ночи. Папа подумал: "А вдруг Травка уже дома, а я тут задерживаю занятых людей? Завтра начнутся телефонные звонки, и придется всем отвечать, что зря они беспокоились, что Травка сам явился еще вечером, и что все благополучно, и что объявление в газете напечатано зря..." Он пошел в кабинет редактора и оттуда позвонил по телефону домой. Мама спросила испуганным, тихим голосом: -- Кто говорит? Мама боялась, что Травка попал под трамвай или под поезд. Она вздрагивала от каждого телефонного звонка. Ей все казалось, что по телефону она узнает о Травке что-нибудь ужасное. Папа понял по маминому голосу, что Травки дома нет. Но он постарался говорить как можно веселее, чтобы успокоить ее: -- Это говорю я, папа. Я в типографии. Я сам слежу, как печатается объявление. Завтра мы наверняка все узнаем. Ложись-ка спать. Было двенадцать часов ночи, а Травки не было дома. И неизвестно, где он был. Конечно, мама не могла заснуть. Она то включала радио, то выключала его: ведь по радио ничего не могли сказать о Травке. Телевизор тоже кончил работать. Она пробовала заниматься, взяла книгу, но никак не могла понять, что она прочла и что нужно запомнить. Она вспомнила, что сегодня так и не пошла на занятия хорового кружка. Она хотела попеть здесь, дома. Но ей приходила в голову все одна и та же песня. Она сама когда-то сочинила ее для Травки:
Спи, малышка мой курносый, Баюшки-баю! Я на все твои вопросы Песенку спою...
Спят котенок, галка, ежик - Видно, время спать. Ты ложись скорее тоже В мягкую кровать!
Будешь в школе ты учиться Много-много дней, Незаметно становиться С каждым днем умней.
Но всегда останься с мамой Сердцем и душой, Даже если будешь самый Умный и большой.
|
