Выбрали? – спросила подошедшая официантка.

Я заказала горячие сэндвичи, кофе латтэ и порцию сливочного мороженого. Она записала и ушла. Я откинулась на спинку диванчика и вслушалась в слова песни, которую исполняла девушка.

Насладиться тишиной и одиночеством,

Делать только то, что очень хочется…

Ни о чем не думать… И серьезную

Книжку в шкаф забросить… Взять – курьезную.

Посмеяться вдоволь над избитою

Шуткой…

Взять твое письмо забытое.

Разорвать на мелкие кусочечки.

И продлить покой и одиночество…

Девушка пела тихо, но проникновенно, и я закрыла глаза, вслушиваясь в слова.

А ведь это мой текст, – раздался возле меня немного хриплый голос.

Я открыла глаза. Как же я устала от этого! Мне тоже хотелось покоя и одиночества!

Женя подошел к столику и уже садился напротив меня.

Привет! – как ни в чем ни бывало произнес он и мягко улыбнулся.

– Не боишься, что исполнительница может узнать автора? – хмуро спросила я. – Хотя…

Да, его теперь трудно было узнать. Длинные черные волосы, свесившиеся на лицо, мертвенно бледная кожа, тусклые глаза – совсем не тот румяный русоволосый Женя, которого знали и любили уже появившиеся в нашем городе его личные фанаты.

Мне все равно, – ответил он.

Но ведь ты не должен так свободно разгуливать среди людей!

А то что? – усмехнулся он.

Я ощутила замешательство. Хорошо, что подошла официантка. Она составила мой заказ на столик и остановилась, глядя на Женю и заученно улыбаясь.

Куба либра[8], – сказал он.

Сейчас принесу! – ответила она и расплылась в улыбке.

Ты же не пьешь ничего! – удивилась я. – Вернее, больше не можешь.

Да, не могу! – сухо произнес он. – И не хочу. Меня воротит от всего, кроме свежей крови. Я даже как-то пробовал выпить водки, но горло сжалось, и меня вырвало. Просто так заказал, чтобы не цеплялись. К тому же вдруг ты захочешь?

Навряд ли, – ответила я и начала есть сэндвич с тунцом.

Женя равнодушно наблюдал за мной. Когда я утолила первый голод, то стала более благожелательна, внутри все смягчилось, раздражение ушло. И вернулась жалость.

Не пойму, почему ты все время находишься в этом городе? – тихо сказала я. – Зачем себя мучить! Наверняка тебе тяжело наблюдать за жизнью родных и бывших друзей! Я бы не смогла!

Да, тяжело! – ответил он. – К тому же я всех ненавижу! Всех, понимаешь? Даже к родителям не осталось никаких теплых чувств.

Тем более! – пожала я плечами. – Земля большая, ты можешь выбрать место себе по вкусу. И такое, где ни ты никого не будешь знать, ни тебя никто.

Женя промолчал. Явилась официантка. Она поставила перед ним бокал с коктейлем и улыбнулась. Он кивнул. Она помедлила, но, видя, что у клиентов больше никаких пожеланий нет, удалилась.

А другие вампиры? – продолжила я. – Знаю, что они создают кланы. Им, видно, так легче существовать.

Обычно они кровные родственники, – тихо ответил Женя. – Я много читал в сети на эту тему. Иногда по вечерам захожу в интернет-кафе и сижу за компом. Кстати, знаю, что твой муж недавно был на гастролях в Гонконге. Нашел заметку об их выступлении.

Да, я прилетела именно оттуда, – после паузы сообщила я. – Братья отправились домой, а я захотела побыть одна.

На последнем слове я сделала упор и пристально посмотрела в его глаза. Но он выдержал взгляд и не отвернулся. Мне стало окончательно не по себе. Во-первых, мне физически трудно было находиться рядом с вампиром. Его мертвящая энергия, казалось, проникает прямо в поры моего тела, забирается в мозг, от его специфического запаха меня начинало мутить. Я вдруг вспомнила Гала. Странно, но он такого сильного отвращения не вызывал. От него исходил какой-то мраморный холод, и мне было легко находиться рядом.

Помимо физического неприятия мне было постоянно больно от жалости к Жене. Я буквально не могла смотреть на него, иногда даже подступали слезы. Это несправедливо! Одно дело, когда парень мечтает стать вампиром, а я знавала и таких недоумков, следующих за современной модой на этих сущностей, другое – когда обращение происходит случайно. Женя оказался не в том месте и не в то время. И он спас меня. Смесь жалости, благодарности, чувства вины и отвращения сводила с ума. Мне все больше хотелось встать и уйти, но я заставляла себя оставаться на месте. Я понимала, если Женя снова появился возле меня, значит, ему это необходимо.

«Я должна преодолеть себя! – твердила я мысленно. – Думать, что он, прежде всего, мой школьный друг. И попытаться помочь ему любым способом!»