Прежде всего я хотела принять участие в семинаре, чтобыпонять, как Кесьлевский переходит от сцены к кадрам. В чем ябыла действительно заинтересована, так это в кадрах, потому чтоони выражают настроение сцены так изумительно в его фильмах.Разумеется, в них и актерское исполнение всегда замечательно,но я уже немного работала с актерами. Я думала: возможно, этомой шанс разгадать лучший метод раскрывать этих актеров передкамерой... но это желание не стало реальностью. Я знаю почему:я в сильной степени переоценивала себя. Я думала, что ужепрошла долгий путь в работе с актерами, но как только онприступил к общению с ними, я мгновенно увидела, сколько мнееще предстоит узнать. Семинар как раз и был посвящен работе сактерами. Кесьлевский прав: нельзя переходить к кадрам, пока неналадишь исполнение. Я часто думала о кадрах, еще не понимая,устраивает оно меня или нет. Можно было увидеть это также и вовремя семинара: все - декорация я готово заранее, тольконачинай снимать. Думаю, что Кесьлевский хотел показать, как неделать это, поскольку это не работает. За неделю до семинара в течение двух дней я думала, чтововсе не могу быть режиссером. Я очень нервничала, я сочла этов высшей степени тревожным. Но семинар прошел чудесно. Все жетеперь я жду от себя значительно меньше, чем до началасеминара. И я довольна. Кесьлевский часто удивлял меня. Здесьесть мастер, который делает одно открытие за другим, а тыумудряешься воспользоваться ими не в полной мере. Это всепредметы, с которыми можно что-то делать, как и с самимиактерами я не внутренние вещи. Я всегда думала и верила, чтовсе решают детали, а теперь я увидел а очевидное подтверждение.Это самые существенные детали. Теперь я в меньшей мерезацикливаюсь на камере. Итак, я многое переняла из его манеры работать с актерами.Съемки Каролин стали большим днем для меня. Сначала ничего непроисходило, актеры бродили в павильоне, как деревянные куклы.Тогда подошел Кесьлевский с тремя скромными советами, и всесразу стало о' кей. Сцена становилась лучше и лучше. Я сиделакак на иголках. Если все складывается хорошо для вас какрежиссера, чувствуешь, как если выбрался на верную дорогу.Затем хочется сообразить, как все это продолжить. На самомделе, Кесьлевский делал и это тоже. Я сама пыталась перенятькое-что, не просто наблюдая, но также и включаясь. Посколькусцены повторялись, то проблемы возникали снова каждый день.Тогда можно попытаться предсказать его решение в следующийдень. Я никогда прежде не училась подобным образом. Никогда. Ноэто также проблема характера, естественной заинтересованности вактерах и драматургии. Если все складывается хорошо, ничто неудержит меня. Энергия появляется сама собой. Больше всего дает твой день. Тогда можно проверить, какдалеко ты продвинулся, что можешь делать, а что нет. Затемсразу видишь вещи, еще не додуманные до конца должным образом,где ты пока не продвинулся как надо, не взглянул объективно,куда на данный момент добрался. На самом деле необходимопродолжать тщательно обдумывать, что это значит, что ты хочешь,чтобы это значило, получается ли это. Первым замечаниемКесьлевского было, что симпатия зрителей принадлежитошибающимся персонажам. Неллеке такая милая актриса, что яавтоматически подберу ей симпатичный характер, не спрашиваясебя: а что последует теперь? Я полагаю, что было оченьуместно, что он сказал это. Тогда я поняла необходимостьдистанции, объективности. Я научилась время от времени намгновение делать шаг назад. Нужно быть начеку и ко всемуготовым. Я также полностью согласна с Кесьлевским, что различиемежду двумя моими актерами я Шоном и Неллеке - достигло крайнейстепени. Я также заметила это. Я наскоро объясняла Шону, чтоему следует делать, и он придерживался моего задания. Он могвыполнить его, но оно не становилось его решением. Шон - актеринтуитивный. Неллеке я актриса, которой все можно объяснятьочень точно, и все может получиться очень быстро. Я так жеработала с Шоном, потому что мне так нравится работать, но мнене следовало делать так, надо было больше экспериментироватьвместе с ним. Шон я актер шестого дубля..Вот еще один контраст.С Шоном каждый раз выходит лучше, с Неллеке как раз наоборот. Японяла, что нужно задавать актерам ужасно много вопросов, и,сделав это, очень быстро поймешь, что не так. Объективность я самое важное из того, что я поняла.Думаешь все время: это ли я хочу сказать? О чем это на самомдеде? И я научилась также наблюдать в непосредственной близостиактерские репетиции и замечать, когда они что-то добавляют, но,если используешь их добавления, надо сначала крепко подумать:это ли я хочу сказать? Я теперь во всем отдаю полный отчет, язнаю, что я делаю, и я также знаю, когда у меня появляетсяпроблема, уйму возможных точек, где она может обнаружиться.Обычная трудность: возможно, осознаешь, что что-то неверно, ноеще не знаешь, что следует сделать. Это может быть какая-тонезначительная деталь, которая позволит актеру вдруг подумать:"О да!". Еще одна вещь, которой я научилась, я осмелитьсяостановиться немедленно, если что-то не выходит как следует. Ябыла очень горда собой, поскольку как-то во время репетициисказала только после двух строк: "Стоп, это совсем неподходит". Вот был настоящий триумф: сразу же вмешаться исказать "нет". Я поразилась себе, я подумала: "Я увидела это".Я увидела, что не получается. Потому что случается, что сидишь,глазея на актеров и приговаривая: "Да, грандиозно" я в то времякак на самом деле ничего не замечаешь. Кесьлевский заставилменя отдавать отчет вот в чем: если действительно наблюдаешьвблизи, то можешь увидеть. Это стало откровением для меня. Этобыла победа над собой благодаря ему.
