Среди суждений и наставлений, высказанных Кесьлевским входе занятий, было одно, важность которого превосходилаважность всех прочих. Оно, по мнению Кесьлевского, яфундаментально и определяет основу плодотворного сотрудничестварежиссера с актерами. Словом, - это верховная заповедь,превосходящая остальные. Вероятно, поэтому Кесьлевский начал снее первый день занятий. Он обратился к собравшимся с кратким,но вдохновенным объяснением в любви к актерам. "Я люблюактеров. Для их удобства я готов изменить многое, очень многоев сценарии и на съемке. Потому что чем им удобнее, тем лучшеони делают свое дело". Занятия едва начались, а важнейшее из наставлений было ужедано: Любите своих актеров! В следующие дни Кесьлевскийпродемонстрировал, как многообразно может проявляться эталюбовь в работе режиссера. А для начала ему просто хотелось,чтобы все ощутили: актеры - не неизбежное зло, а волшебныеинструменты, на которых следует играть с величайшей нежностью. Признание Кесьлевского и его убежденность произвеливпечатление на участников семинара. Никто и не сомневается вважности исполнителей ролей, я но неужели они так важны?Следуют вопросы: "Не могли бы вы рассказать подробнее оготовности изменять сценарий ради удобства актеров?"Кесьлевский: "Бывает, что актер в целом очень подходит на роль,но не совпадает с персонажем в частностях. В таких случаях ясклонен изменить частности, а не искать другого исполнителя". -"Неужели актеры важнее персонажей?" Кесьлевский: "Да. Актерыточнее. Они оказываются правы почти всегда. Они, как правило,ощущают происходящее гораздо лучше, чем режиссер. Конечно, наплощадке за все отвечаю я, но я очень внимательно прислушиваюськ актерам. Если у актера что-то не получается, я обычно на тоесть веская причина, и роль следует подправить". Придавая актерам исключительное значение, Кесьлевскийсчитает выбор исполнителей одним из решающих этапов созданияфильма. Актеры приносят на съемочную площадку всю свою жизнь, яих настроения, мысли и взгляды служат материалом для роли.Поэтому собрать хорошую, правильную труппу я существеннейшаячасть режиссерской работы. Кесьлевский рассказывает, что самтратит на это массу времени. Понятно, почему первый деньзанятий почти полностью посвящается подбору исполнителей. Для начала Кесьлевский задает шестерым актерам, с которымибудут работать студенты, по несколько вопросов и проситотвечать от имени Юхана или Марианны (так зовут главных героевв сценарии Бергмана). Режиссерам предлагается внимательнослушать и смотреть, решая, с кем они хотели бы работать.Вопросы Кесьлевского просты, иногда почти наивны. Выяснив, ктооткуда приехал и где учился, он затем спрашивает: "У вас естьлюбимое слово?". Или: "Какое слово вы ненавидите? Есть ли у васлюбимый звук? Чей потрет вам хотелось бы видеть на новыхбанкнотах? В какое растение или животное вы предпочли бывоплотиться в следующей жизни?" Возникает недоумение.Кесьлевский объясняет, что хотя вопросы могут показатьсядурацкими, отвечать следует серьезно, тогда режиссеры смогутизвлечь много полезного. Тем не менее, у нас создаетсявпечатление, что вопросы весьма случайны. Оно усиливается,когда беседа наладилась и Кесьлевский откладывает листок свопросами. Они явно не были самоцелью. Кесьлевский использовалих, чтобы снять напряжение и разговорить актеров. Когда этоудалось, десять режиссеров включаются в беседу, и ее характеррезко меняется. Если вопросы Кесьлевского лишь давали актерамудобную возможность рассказать о себе, то вопросы студентов,обрушившиеся как шквал, прямо касаются их личной жизни, поройгранича с наглостью. Например, у актера и актрисы, которыеживут вместе, сначала выясняют, не случалось ли им подраться, апотом - доводилось ли изменять. Актерам приходится выкладыватьвсю подноготную о своих супружествах, разводах, родителях ивоспитании. Кесьлевский наблюдает, но не вмешивается. До тех пор, покаодна актриса вдруг не начинает плакать. Она явно взамешательстве. Ей не хочется отвечать, но прекратить разговорнельзя. Вопросы оскорбительны, но она делает вид, что ненамерена ничего скрывать. В ее слезах, чувствуется, смешалисьактерство и подлинное смущение. Кесьлевский просит девушкувстать, пройтись по аудитории и выбрать мужчину, которому онамогла бы сказать: "Я люблю вас". Она поднимается и обходиткомнату, ни на кого почти не глядя. Наконец Кесьлевскийостанавливает ее: он предполагает, что выбор сделан. Девушкакивает: "Да. Это вы". я "Хорошо. Подойдите и скажите". Онаговорит. Кесьлевский не удовлетворен. Он просит повторить. Нодобавляет: "Только теперь скажите: "Я ненавижу вас". Взглянувна него с изумлением, актриса выполняет просьбу. "Спасибо,садитесь", - говорит Кесьлевский, а затем обращается кстудентам: "У вас есть еще вопросы?". Это был очень важный момент: своим вмешательствомКесьлевский принципиально изменил ситуацию. Его задание сновасделало девушку актрисой. Вместо того, чтобы вдаваться в личнуюжизнь, он обратился к ее профессиональным умениям. А вдобавок,тем самым, косвенно, но совершенно ясно, выразил свое отношениек допросу, устроенному студентами. Позже мы вернулись к этомуслучаю, и Кесьлевский сказал: "Было ясно, что актриса чувствуетсебя неловко, и мне захотелось как-то облегчить ее положение,придать сил и уверенности. Что я и сделал, предложив сыгратьэтюд". После проб, во второй половине дня Кесьлевский обсуждает срежиссерами сцены, которые они выбрали для работы. Он выясняету каждого, на какой и почему он остановился. Он задает всемодни и те же вопросы: "Чего вы хотите добиться в этой сцене?Есть ли в ней главная линия? Как вы собираетесь снимать? Чтобудет в кадре? Что происходило до начала сцены?" После того как каждый высказался, первый день занятийокончен. Съемочные группы сформированы, и режиссерыопределились в намерениях. Начиная с завтрашнего утра, втечение десяти дней мы будем ежедневно проходить и снимать посцене. Интересно, глубоко ли запал в души участников семинарапризыв Кесьлевского о любви к актерам - его ненарушимая,верховная заповедь. На съемках Кесьлевский непредсказуем. Иногда деятелен, вовсе вникает, участвует в обсуждении возникающих проблем ипредлагает решения. А иногда тихо сидит в сторонке, как будтоего ничего не касается. У нас сложилось впечатление, что чемдальше от площадки он сидел и чем реже вмешивался, тем сильнеебыл недоволен происходящим. Но предположение, что он на что-тоне обращает внимания, оказалось ошибкой. Даже сидя в стороне,Кесьлевский следил за всем, все видел, - и, говоря "все", мыимеем в виду действительно все. Это выяснялось, когда онвозвращался на площадку или в ходе последующих обсуждений.Может показаться восторженным преувеличением, но тем не менее:Кесьлевский всегда точно знал, в чем сложность и чем онавызвана. Он был подобен врачу, неизменно ставящему правильныйдиагноз. Чтобы дать представление о точности и полезностизамечаний Кесьлевского, мы расскажем в следующих главах оважнейших из них. А поскольку съемки продолжались десять дней икаждый становился уроком мастерства, нижеследующее можносчитать Десятью заповедями Кшиштофа Кесьлевского. Правда,комментарии Кесьлевского касались не только событий текущегодня, поэтому мы не будем строго придерживаться хронологии, арасположим наш рассказ вокруг заповедей.
