Глава 14. В родительском доме пахло затхлостьюВ родительском доме пахло затхлостью. Недолго думая, Гардиния схватилась за ведра и отправилась к ручью за водой. С какой легкостью бегала она раньше туда и обратно! Теперь человеческое тело казалось слишком тяжелой ношей. Как хорошо быть птицей! Лететь стремглав! Она еле несла себя по тропинке туда, где впервые встретилась с Михасом. Кажется, это было столетие назад. Она набрала полные ведра воды и тут услышала над головой хлопанье крыльев. Гардиния весело рассмеялась, разглядывая на ветке перед собой пару вороньих птенцов. - Я скоро вернусь! Не ходите за мной! Летите лучше домой, к отцу. И помните, что мы среди людей. Здесь небезопасно. Воронята в мгновенье ока унеслись прочь. Гардиния направилась обратно, окидывая взглядом село так, будто она здесь впервые. Какие высокие, просторные, добротные дома! Каждое крыльцо ступеней на десять и украшено витееватой резьбой. Вот и ее дом с резными синими ставнями. Она распахнула окно и стала намывать пол в избе, радуясь позабытому человеческому труду. Совсем как в детстве, когда мама была рядом. Гардиния не заметила, как в окно заглянул соседский мальчишка и, увидев ее, бросился наутек. Наведя порядок, она присела на то место, где раньше по обыкновению сидела Пелагея. Здесь матушка любила вышивать. Надо же! В углу все так же стоит сундук! Гардиния усмехнулась и подошла, чтобы открыть крышку. Сундук был пуст. «Верно матушка снесла все в дар колдуну», - догадалась Гардиния. Вот как судьба распорядилась ее приданым… Гардиния обошла напоследок дом, где все еще витал дух матери… Во дворе послышались мужские и женские голоса. Топот многочисленных ног. Дверь с шумом распахнулась, - на пороге дома Пелагеи теперь была толпа людей. Гардиния в изумлении уставилась на них: что им всем нужно, откуда они здесь. Люди все прибывали и прибывали и в их глазах без труда читались неверие и страх. Даже ужас. Слышались то и дело голоса, повторяющие ее имя. Наконец, вперед вышел старейшина Яромир. Жестом он заставил людей замолчать и выступил с речью: - Приветствую тебя, Гардиния, дочь Пелагеи. Значит, это правда, что ты жива. И возвратилась в родительский дом. Давно о тебе не было вестей… Гардиния поклонилась в ответ. - Долгого здравия вам всем, селяне! Правда, что жива я и вернулась проведать матушку… Только отчего вы все здесь собрались? Я никого не ждала… - Прости, Гардиния, что всей общиной явились к тебе без спросу, - выкрикнул кто-то из толпы. - Ты, наверное, не знаешь даже, что за беда пришла в наше село… Несколько человек втиснулись в дверь и народу в доме заметно прибыло. Гардинии стало по себе. - Как не знать мне? Я потеряла мать, - произнесла она, делая шаг назад. Народ напирал. - Сочувствую твоему горю, - кивнул Яромир, в глазах которого таилось что-то непонятное, также вызывая у Гардинии опаску. – Пойми и ты нас. Мы к тебе явились за надеждой на спасение… Знаешь ты, Гардиния, что мать твоя Пелагея в землю сошла по болезни. А знаешь ли ты, что та болезнь, тот мор, который поразил нас, пришел по твоей вине? Ты нарушила непреложные законы и вызвала на нас тем самым несчастья! И нет теперь иного выхода, кроме как отдать тебя богам во искупление! Народ хлынул в дом. «Хватай ее!» «Держи!» «Все беды из-за нее!» - слышалось со всех сторон. Гардиния кинулась было к окну, но люди уже успели окружить дом. Боги! Она в ловушке! Внезапно толпа смолкла, рассыпалась по углам, - в окно влетел большой черный ворон. Люди застыли, - не тот ли самый ворон прилетел? И о, чудо! Ударившись о землю, ворон принял облик человека. Высокий, черноволосый незнакомец стоял теперь перед ними и закрывал собой Гардинию, будто щитом. - Стойте! – грозно крикнул он, вглядываясь в лицо каждого. – Опомнитесь! Сколько времени прошло, как Гардиния покинула вас? Она ли причина ваших бед? Теперь люди с немым удивлением, даже жадностью всматривались в странную пару перед собой: похожие, будто вылитые из одного металла, гордые, породистые, одинаково до боли прекрасные. Они смотрели свысока, вглубь человеческой души, видя их всех насквозь, словно языческие боги и в зрачках их глаз светилась острая, пугающая чернота. «Она - ведьма!» «Ведьма!» «Оборотень!» «Хватай их обоих!» «Отдать их Самохе!» «Лучше зарыть их в землю живьем!». Селяне бросились было к ним, но не успели они ступить и шагу, как в запрещающем жесте ворон выбросил руку вперед, и перед изумленными взглядами собравшихся пара растворилась в воздухе.
По селу поползли слухи. Кто-то видел Гардинию, разгуливавшую ночью нагой возле своего дома, а с ней - черного петуха. А наутро оказалось, что корова выдоена до крови. Кто-то видел огромную крысу, когда вез пшеницу на мельницу, - крыса смотрела по-человечьи и делала всякие пакости. Видимо, наколдовала крыса давно еще прямо в зерно, от того и скотина дохла. Старожилы важно кивали и говорили, что от падежа павшую скотину надо было закопать под воротами вверх ногами… Кто-то божился, что видел ночью черную свинью, - та бегала по селу и зачем – то заглядывала за ограду. Одним словом, ведьма то была. Тогда он набрался смелости, вышел во двор и махом отрезал свинье ухо. А наутро возле калитки видел пожилую женщину без уха, - та грозила ему пальцем и была как две капли похожа на покойницу Пелагею… Слухи бродили, как закваска, поднимая в душах селян негодование и ярость. Ярость требовала возмездия. В один из дней, будто сговорившись, община вновь собралась возле дома Пелагеи. С воплями люди стали бить стекла и ломать крыльцо. Затем, обложив дом дровами, селяне подожгли его. Гардиния с болью наблюдала за тем, как зияющий дырами родительский дом все больше превращается в огромный факел.
|
