Ритуальные обращения к умершим

Оштинские старожилы часто просят помощи у родителей, мужей и детей, отошедших в мир иной: «Ну другой раз бывает, что скажешь: “Боженька, помоги!”. Другой раз у мамы попросишь, что “мамушка, помоги!”. Или мужа попрошу, что… сына попрошу, что “помогите мне”» [ЭА-2008, с. Ошта, О.А. Афонина, 1938 г. р., русская, зап. Т.С. Ильина, Е.В. Публичук]. У покойных обычно просят здоровья себе и домочадцам, помощи в житейских делах: «Каждое утро крещусь. […] Утром вы\стану, и молю\ся. […] дак родителей попрошу, да Бoженьку попрошу, чтоб помогли жить, дали здоровья всем детям моим, себе...» [ЭА-2008, с. Ошта, Е.Т. Фотина, 1938 г. р., вепка, зап. Т.С. Ильина]. Евгения Тимофеевна Фотина считает, что ее покойный муж продолжает ей помогать. Она часто видит его во сне, а значит, по ее мнению, он ее не забывает: «Он, наверное, помогает мне. По-моему, дак помогает. Вижу часто во сне его. И все вроде нормально, вот болят ноги да руки, а ходить хожу. Внуки учатся, дак прошу, чтоб помог учиться им да» [ЭА-2008, с. Ошта, Е.Т. Фотина, 1938 г. р., вепка, зап. Т.С. Ильина].

Женщины преклонных лет, которым трудно выполнять работу по хозяйству, просят, чтобы покойные дали сил с ней справиться. Так, К.М. Малафеева обращается к покойному супругу: «“Дедушка, помоги мне хоть как хошь дак, этого, малeнько дожить. Ты не дожuл, дак хоть мне дай малeнько дожuть”». Женщина считает, что супруг помогает ей, она объясняет собирателям: «Ну дак видишь, видимо, помогает. Вот 17-й год дак без деда живу дак. Всё ведь одна. Справляюсь, помогает. Видишь, и картошечка опять посажена. Вроде как будто не хуже людей тоже растёт. Всё время это уж, всё время прошу, прошу». [ЭА-2008, с. Ошта. К.М. Малафеева, 1925 г. р., вепка, зап. А.Л. Топорков, М.Д. Алексеевский].

Клавдия Михайловна рассказала, что ее муж не дожил свой век, рано умер, и она теперь будет «доживать» его век. Она говорит, обращаясь к его фотографии: «Теперь уже буду твой век доживать» [ЭА-2008, с. Ошта. К.М. Малафеева, 1925 г. р., вепка, зап. А.Л. Топорков, М.Д. Алексеевский]. В этом высказывании слово «век» понимается и как срок жизни, отмеренный человеку, и как жизненная сила. Это значение восходит к архаической семантике слова «век» и является общим для восточных и южных славян [Седакова 2004, с. 40]. Такое употребление лексемы век известно на Русском Севере [Логинов 1993, с. 109]. К.М. Малафеева просит мужа: «…всегда прошу деда, что “помоги, дедушка, ведь как хошь дак помоги. Ты не мог дожить, но дак хоть мне да помоги маленько дожить. Капельку за тебя. За тебя да и…”» [ЭА-2008, с. Ошта. К.М. Малафеева, 1925 г. р., вепка, зап. А.Л. Топорков, М.Д. Алексеевский]. Вероятно, К.М. Малафеева полагает, что, поскольку ее супруг умер до срока, и его жизненная сила осталась неистраченной, он может передать ее своей жене.

К.М. Малафеева просит у мужа долгой жизни и обещает принести ему много новостей. Женщина говорит: «И все вы\стану дак, и когда или спать лягу дак, все твержу: “больше новостей принесу. Дай пожить еще маленько дак”» [ЭА-2008, с. Ошта. К.М. Малафеева, 1925 г. р., вепка, зап. А.Л. Топорков, М.Д. Алексеевский]. Обещание принести покойному мужу новости довольно интересно. На Русском Севере существует представление о том, что после смерти с покойником можно и нужно общаться. Согласно данным, фиксировавшимся в бывшей Олонецкой губернии еще в конце 60–начале 70-х гг. XIX в. [Барсов 1997, т. 1, с. 61-63, 155-157], женщины на могиле, обращаясь к покойному, причитали о тяжелой жизни домашних после его смерти. В 90-е гг. XX в. в Архангельской обл. был зафиксирован текст, в котором причитальщица сообщала покойному последние новости из жизни своей семьи [Алексеевский 2007, с. 234]. Известны также сербские и греческие причитания с этим мотивом [Алексеевский 2007, с. 233]. Существует обычай навещать могилы умерших в поминальные дни, разговаривать с ними, сообщать им о событиях из жизни семьи, соседей [Алексеевский 2007, с. 233]. Наша собеседница В.Н. Климова, пока ей позволяло здоровье, ходила на кладбище и разговаривала с покойным сыном: «Я приду на кладбище, сделаю крестик на земельке, вот эдак. Ну. Да поклонюсь… […] А сын 10 годов уже yмерши. […] Вот так посижу, говорю, говорю, что за неделю дома сделано, что откуда какая весть» [ЭА-2008, с. Ошта, В.Н. Климова, 1932 г. р., вепка, зап. Т.С. Ильина, А.С. Ясинский].

Мотив передачи новостей только что умершим человеком тому, кто уже давно обитает в ином мире, встречается в похоронных причитаниях русских и вепсов. Та же В.Н. Климова когда-то была искусной причитальщицей. Она причитала и по-русски, и по-вепски, но в последние годы, по ее признанию, «приплакивать» ей мешает плохое самочувствие. Во время похорон своего мужа она просила его, если он встретит на том свете «родuмых родuтелей мaмушек» передать им «низкий-низкий обоим привет, поклон». Вера Николаевна особенно просила: «А моей родительнице мамушке передай: пусть она прoстит меня за всё, глупую» [ЭА-2008, с. Ошта, В.Н. Климова, 1932 г. р., вепка, зап. Т.С. Ильина, А.С. Ясинский]. Женщина рассказала, что перед смертью ее матери она продала их дом против ее воли, и поэтому чувствовала свою вину перед покойницей. Мотив передачи приветов и сообщений на тот свет через покойного имеется в записях Е.В. Барсова из Олонецкой губернии (кон. 60-70-е гг. XIX в.) [Барсов 1997, т. 1, с. 33-35]. В карельских причитаниях тоже встречаются просьбы к покойному о передаче приветов и новостей. Умерший должен «похваливать житье на этом свете, чтобы дорогие родичи на том свете не закручинились» (д. Салменица Пряжинского р-на) [Конкка 1992, с. 51].

Таким образом, представления о том, что покойник ждет новостей с этого света, присутствуют и в похоронно-поминальной обрядности, и в фольклоре. Вероятно, именно обрядность и фольклорный мотив, осмысленные как некая норма поведения по отношению к покойным, и способствовали проникновению мотива «новостей» в повседневные просьбы-обращения к умершему.

Для носителей традиционной культуры чрезвычайно важны понятия «легкой» и «тяжелой» смерти. В рассказах о покойных деревенские жители часто акцентируют внимание на том, как умер человек: тяжело или легко. Особенно часто рассказывают о трудной смерти колдунов, которых мучают черти. Эти рассказы внушают страх, и нередко можно услышать, что какая-то женщина отказалась взять магическое знание, потому что побоялась предсмертных мучений. В то же время просьбы о легкой смерти органичны для человека, который, естественно, боится агонии. В повседневной жизни с такими просьбами обращаются к божественным силам.

К.М. Малафеева просит легкой смерти, обращаясь к своему покойному супругу. Она молит об этом мужа потому, что он сам легко умер. Женщина говорит: «Утром вы\стану, дак всегда как пойду, поклонuться пойду Господи, Богу тут, так и ему что “помоги, помоги, Васенька, хоть как хошь дак помоги как-нибудь, чтоб умереть так, чтоб было бы лёгкая смeртюшка, да как ты…”» [ЭА-2008, с. Ошта. К.М. Малафеева, 1925 г. р., вепка, зап. А.Л. Топорков, М.Д. Алексеевский]. Просьбы К.М. Малафеевой о легкой смерти имеют личностно-бытовой характер. Женщина обращается к супругу ласково, называет по-домашнему «Васенькой», ее просьба прямолинейна и проста, словно она просит не о смерти, а о помощи по хозяйству. По логике Клавдии Михайловны, хорошие отношения супругов при жизни продолжаются и после смерти. Как супруги делили все беды и радости на этом свете, так должно быть и на том свете, и муж может помочь своей половине так же преодолеть порог между жизнью и смертью, как он когда-то преодолел его сам.

В Оште нам рассказывали, что в ситуации трудных родов женщина должна попросить помощи у святых великомучениц Варвары и Анастасии, а также у умерших родных: «Теперь рожаем в родильном доме дак, я обоих ро… у меня один рoженый, другому кесарево сделано дак, […] так ведь уж туго станет дак, помощь просишь у этих, ну, у покойников. Да, есть слова, ну. Я вoто кошкам даже [В.Н. Климова читает молитву над своими кошками, когда им приходит время рожать – Т.И.], привыкли с первого раза две кошки есть да, котя\титься ак, воды в рот возьму да, брызну ды, эти привыкши, дак одна, да и другая. Заболит, дак ко мне подойдут-то, я воды в рот наберу да, плёсканy да, “Великомученица Настасья, да великомученица Варвара, помогите рабам божьим кoшенькам (по имени скажу) окотя\титься благополучно ды”. Ну, дак услышишь дак, уже визжат котятки. Да, так ведь и в роддом пойдёшь да просишь что “помогите”. Но тут, видишь, есть отдельно великомученица на это, и для кошек, и для женщин великомученица Настасья и великомученица Варвара. У этих надо просить уж. Ну а там у родителей ведь, yмерши дак, проси хоть что, ну, лёгких родoв да» [ЭА-2008, с. Ошта, В.Н. Климова, 1932 г. р., вепка, зап. Т.С. Ильина, А.С. Ясинский]. Молитва св. Варваре как покровительнице рожениц популярна на Русском Севере [Листова 2004, с. 585]. Обращаясь в то же время к покойным родственникам, женщина стремится заручиться помощью близких людей, которые, по ее представлениям, находясь на том свете, продолжают заботиться о ней, благополучии семьи и новорожденного.

К покойным обращаются также, когда готовят еду в печке: «А вoна верно, это, штоб хорошо пеклось, [говорят] “помогите, родители” [смеется], шоб што-нибудь такое…». [ЭА-2008, с. Ошта. М.А. Савенкoва, 1928 г. р., вепка, зап. И.А. Горбушина]. М.А. Савенкова не уточняет, имеет ли она в виду только своих покойных родителей или всех предков в целом. Печь – это место важное в бытовом и ритуальном отношениях. Она согревает дом, в ней готовят пищу. Печь активно используется в семейных обрядах, а печная труба воспринимается как выход из дома, предназначенный для контакта с иным миром [Топорков 2002; Клушина 2007, с. 130]. У славян процесс приготовления пищи и, в особенности, хлеба в печке связан с представлениями о душах умерших. Так, на Украине считалось, что пар от хлеба, выпеченного на годовые поминки, принадлежит душам покойных [Седакова 2004, с. 196]. В приведенной выше записи женщина, занятая приготовлением еды, обращается за помощью к предкам, которые осмысляются как покровители дома, очага, рода. В этом смысле справедливо замечание А.Л. Топоркова о том, что женская жизнь проходит вблизи печки и как бы под покровительством предков [Топорков 2002, с. 336]. Можно предположить, что связь выпечки хлеба и приготовления пищи в печке с душами покойных – это архаическая черта традиционной культуры славян.

В фольклоре Русского Севера неоднократно фиксировались ритуальные обращения к покойным за помощью, советом. К.К. Логинов, описывая обряды и поверья русских Заонежья XIX – начала XX в., упоминает об обычае в затруднительной ситуации просить помощи у покойных родственников на могиле. Родственники могли помочь «отсудить квартиру, дом или наказать обидчика из начальников и т.д.» [Логинов 1993, с. 207]. В Поморье в день отъезда на морской промысел было принято на могиле просить у покойных помощи в пути [Щепанская 2003, с. 82]. В Белозерском р-не Вологодской обл. в 1932 г. была записана просьба о помощи в косьбе, обращенная к покойным родителям [Адоньева, Овчинникова 1993, с. 25, № 44]. В последние годы разнообразные просьбы-обращения к покойным фиксировались нами в Пудожском р-не Карелии (д. Каршево, 2005 г.), в Вытегорском р-не Вологодской обл. (д. Андома, 2006 г., д. Девятины, 2007 г.). Ритуальные обращения к покойным родственникам за помощью известны не только у русских и обрусевших вепсов, но и у карел [Сурхаско 1985, с. 148-149]. В целом представления о «дедах», предках-покровителях рода известны по записям XIX-XX вв. у восточных и южных славян: русских, белорусов, украинцев, болгар, сербов [Седакова 2004]. Это верования отражают характерные для разных народов архаические представления о связи живых с миром умерших.

Что касается более ранних фиксаций, то в качестве примера можно привести текст из так называемого Олонецкого сборника 2-й четверти XVII в. Совершая «обряд против недруга», человек должен произнести заговор, адресуясь к покойнику, умершему без покаяния: «Во(т) тебе от меня, имярек, гостинець, белая лебед(ь), а стан(ь) ко мне ты в пособ(ь) со отцем и с матер(ь)ю, с родом и с племенем, и со всеми родители, имярек, повалит(ь) имя т(о)» [Срезневский 1913, с. 483, № 5]. Данное свидетельство позволяет утверждать, что традиция обращений к покойному существовала на Севере по меньшей мере с XVII в.