Боже!!!

Я!!!

Прошу…

Тебя…….

О, БОЛЬ

Тучи мгновенно собрались над Москвой. Ещё полчаса назад небо казалось чистым, как только что вымытое стекло, но сейчас стало очень темно. Люди, которые по непонятным причинам находились на улице в столь поздний (или ранний) час спешно искали укрытие.

На то были весомые причины.

То, что случилось потом, спасло жизнь писателю, навсегда потерявшего интерес к «тёмной» стороне Интернета.

Дождь хлынул по всей Москве, но гроза разразилась только в Восточном округе.

Молнии сверкали практически каждую вторую секунду – те, кто наблюдал за грозой, сходились во мнении, что эта гроза была необычна. Древние люди приняли бы её за кару Богов.

Одна из молний ударила прямиком в дом №2, стоявший по Суворовской улице. Мощь удара была столь велика, что в радиусе 500 метров во всех домах отключился свет.

Во втором же доме полностью перегорела вся электроника. Некоторые работающие стиральные машины взорвались, устроив потопы.

Последствия стихии устранили за пару дней.

Никто не пострадал.

Ну, почти.

Писатель лежал на полу возле лужицы того, что было его ужином. Запаха он не чувствовал.

От компьютера шёл лёгкий дым. Вряд ли он теперь заработал бы. Впрочем, это было неважно.

Писатель остался жив. Жив и почти здоров. Потом, когда его обследуют врачи в больнице, куда он попадёт на скорой, вызванной на утро после этой кошмарной ночи, у него диагностируют сильное истощение организма. На восстановление уйдёт месяц, но его жизнь уже никогда не сможет стать той, что прежде.

Крест, который он носил на груди, валялся на полу: вышедшее из-под контроля тело сорвало его, как ядовитого паука. В груди осталась метка – раскалённый металл вошёл в тело почти на дюйм.

Писатель навсегда запретил себе более увлекаться подобными вещами. Он решил, что вряд ли работа, даже такая, как писательство стоит смерти.

Такой смерти и подавно.

Прошёл год и он закончил книгу под названием «Окно в Ад», которую не восприняли в обществе, посчитав её слишком религиозной. На этом он перестал публиковаться.

Но не перестал писать.

Через два года писатель уехал из Москвы, правда, недалеко. Всё, что было в городе, напоминало ему о том случае.

Рана на груди зажила, но более не проходила. Писателя это устраивало.

Теперь он никогда самостоятельно не пользовался Интернетом.

И это тоже его устраивало.

У писателя были и другие развлечения.

Свист ветра превратился в вой, дышать стало невозможно, а его поток грозился сорвать скальп. Земля приближалась с огромной скоростью, но пока ещё была далеко. С момента прыжка прошло три секунды, но история вся целиком пронеслась перед его глазами, словно растянув это время. Пожалуй, после этого стоит ценить жизнь.

Адреналин, выброшенный в огромнейшем количестве в кровь, рвётся наружу криком, и, наконец, писатель раскрывает парашют.

Впервые так низко.

Через несколько секунд, он приземляется и ныряет в ожидающее его такси.

Он успевает скрыться ещё до того, как кто-нибудь успел что-либо понять.