Франция: от меркантилизма к антимеркантилизму. Пьер Ле Пезан де Буагильбер (1646 — 1714) происходил из «дворянства мантии» — зажиточных французских семей, наделённых фамильными званиями за гражданскую службу королю и прикупавших чиновные должности и поместья для передачи по наследству. Родом он был из Нормандии, как и «дворянин шпаги» А. де Монкретьен, автор «Трактата политической экономии», причём оба земляка, апеллировавшие в своих экономических проектах к высшим властям абсолютистско-католической Франции, при этом симпатизировали религиозным уклонистам (Монкретьен — гугенотам, Буагильбер — янсенистам). Оба также видели, что североморское — как у Нидерландов и Англии! — положение их родной области несёт богатый потенциал для подъёма хозяйства Нормандии: близость к международным торговым потокам и благоприятные природные условия для усовершенствования земледелия (Монкретьену было важнее первое, Буагильберу — второе).
Однако Монкретьен застал лишь самое начало французского абсолютизма; жизнь же Буагильбера совпала с правлением (1643 — 1715) «короля-солнца» Людовика XIV, стремившегося главенствовать над всей Европой блеском Версаля и силой оружия. Потребностям армии и придворной роскоши была подчинена и политика меркантилизма, установленная Кольбером и наносившая ущерб сельскому хозяйству страны налогами, принудительным максимумом цен на зерно и запретом хлебного экспорта. После смерти своего великого министра Людовик XIV, не сдерживаемый в своей налоговой политике и дипломатии ограничителем в виде парламента (как в Англии), не только продолжал воевать и усиливать налоговый пресс, но и отменил (в 1685) Нантский эдикт своего деда Генриха IV о веротерпимости, вынудив предприимчивых гугенотов к массовой эмиграции.
Дальний родственник Буагильбера, прославленный военный инженер маркиз де Вобан, обустроивший приграничными крепостями всю страну, пришёл к неутешительному взгляду на неё: половина населения на грани нищеты, 1/10 уже за этой гранью в полной нищете, ещё 3/10 — в очень стеснённом положении. И лишь верхняя 1/10 зажиточна, включая несколько тысяч роскошествующих. В предсмертном сочинении «Королевская десятина» Вобан предлагал проект не военно-инженерный, а совсем иного рода: единый налог для снижения общего бремени налогоплательщиков.
Буагильбер, издавший свои главные сочинения время разорительной «войны за испанское наследство» (1701 — 1714), шёл дальше в своих выводах. Он отверг в целом систему административного перераспределения ресурсов в пользу крупной промышленности и в ущерб сельскому хозяйству, и порицал резкое расслоение всего населения на два класса:
класс получателей дохода от своей деятельности (земледельцев и торговцев), работающих с утра до вечера, но при этом погружённых в нужду;
класс получателей дохода от своей собственности, предающихся удовольствиям и охваченных «идолопоклонством» перед деньгами в желании быть миллионерами.
«Истинное богатство» и «тирания денег». В «Рассуждениях о природе богатств, денег и налогов» (1707) Буагильбер определял «истинное богатство» как изобилие продукции для удовлетворения человеческих потребностей (от простых вещей до утончённых предметов роскоши), производимое щедростью земли и ремёслами, разделёнными на 200 связанных обоюдовыгодным обменом профессий. Вся эта продукция является результатом постоянного труда и издержек, выраженных в деньгах. Деньги — «поручитель» обмена, они приводят богатство в оборот, но не производят его; поэтому вожделение денег, превращающее благородные металлы «из слуг общества в тирана», трояким образом нарушает равновесие между предметами, присущее естественному порядку:
соревнование в трудолюбии и сноровке подменяется желанием обмануть соседа;
занижение цен на зерно из-за государственного вмешательства не позволяет земледельцам покрывать издержки производства и оплачивать другие профессии;
сосредоточение денег в руках богатых накопителей создаёт неопределённость в хозяйстве, мешая национальному балансу доходов и расходов, поскольку расходы вельмож подвержены капризам моды и прочим прихотям, и монета из рук богача может попасть в сундук. Тогда как монеты, оказавшиеся в руках крестьян, ремесленников и мелких торговцев, сразу будут потрачены на привычный круг потребностей этих групп населения, способствуя равновесию взаимного спроса в денежном выражении всех групп населения на продукты и услуги.
^ Принцип «laissez faire». Называя себя «адвокатом сельского хозяйства», Буагильбер подчеркивал, что недополучение земледельцами доходов из-за препятствий, чинимых меркантилистским государством (низкие цены на зерно и высокие налоги), приводит к ущербу и для других (городских) групп населения, поскольку сокращение расходов земледельцев влечёт сокращение спросы на продукты и услуги ремесленников, врачей, актёров и т.д. Поэтому повышение цен на зерно и частичное перераспределение доходов в пользу земледельцев восстановит равновесие между различными видами товаров, позволяющее каждому производителю получать выгоду от продажи своей продукции соразмерно издержкам производства.
Буагильбер первым в истории экономической мысли пришёл к выводу о взаимосвязи необходимых пропорций общественного производства с ценами рыночного равновесия. Такое равновесие, по мнению Буагильбера, достигается, если на рынке господствует свободная конкуренция без монополий и государственного вмешательства; налоги распределены между подданными пропорционально общему достоянию каждого; а количество денег достаточно «для поддержания цен, сложившихся на средства существования», но не более.
Свои многословные рассуждения Буагильбер резюмировал формулой «laissez faire la nature et la liberté» — «надо предоставить действовать природе и свободе». В несколько изменённом виде, но с той же первой частью, — laissez faire et laissez passer, — эта формула была пущена в оборот в середине XVIII в. физиократами, полувеком позже Буагильбера подвергшими критике французский меркантилизм, а к середине XIХ в. стала лозунгом экономического либерализма.
^
