Better I were distract: So should my thonghts be sever'd from my grief*. Восклицание, вырвавшееся у Глостера, увидевшего, как далеко зашлобезумие короля Лира... Чтобы обособиться от наших горестей, мы прибегаем какк самому последнему средству -- к бреду; когда у нас мутится разум, мыбольше не видим наших печалей: мы заговариваемся, попадая в целебный мрак, впространство, параллельное нашей боли и грусти. Когда мы начинаем ненавидетьэту чесотку под названием "жизнь" и устаем от зуда ее продолжительности,уверенность безумца посреди невзгод превращается для нас в соблазн и пример:да избавит нас милосердная судьба от рассудка! Пока интеллект проявляетвнимание к движениям сердца и не отвыкает от них, выхода нет! Я жаждупогрузиться в ночь идиота, в его минеральные страдания, в радость стенаний,воспринимаемых отстраненно, словно это стенания другого человека; я вздыхаюпо такой голгофе, где бы я был чужд сам себе, где даже собственные крикивоспринимаются так, словно они доносятся откуда-то со стороны, вздыхаю поаду безымянности, где пляшут и зубоскалят, разрушая самих себя. Жить иумереть в третьем лице, уйти в изгнание в собственное "я", оторваться отсобственного имени, навсегда отделиться от того, кем я был... достичь,наконец, мудрости в слабоумии, поскольку жизнь делается сносной лишь такойценой...
