ЛИМФАТИЧЕСКИЙ СОСУД 5 страница- Конечно. И так, я надеюсь, будет всегда. Грант заколебался. - Вы можете называть меня Чарльзом. Может быть, вы даже когда-нибудь сможете называть меня старина Чарли. - Я попытаюсь, Чарльз. - Когда вы уходите с работы? - Я только что освободилась от нее на уикенд. Грант немного подумал, потер свой чисто выбритый подбородок и кивнул в сторону Дьювала, склонившегося над своим письменным столом. - Вы все еще связаны с ним? - спросил он наконец. - Я восхищаюсь его работой, он восхищается моей работой, - серьезно сказала Кора. Она пожала плечами. - Можно ли мне восхищаться вами? - спросил Грант. - В любое время, когда вам захочется. Так долго, как вам захочется. Если я тоже смогу иногда восхищаться вами. - Дайте мне знать, когда вам захочется, и я тут же приду и приму нужную позу. Они засмеялись вместе. Дьювал поднял голову, увидел их в дверном проеме и махнул рукой неопределенным жестом, который мог означать как приветствие, так и прощание. - Я хочу переодеться, а потом я хотела бы повидать Бенеша. Хорошо? - К нему не пускают посетителей. Кора покачала головой. - Нет. Но мы ведь особые посетители.
Глаза Бенеша были открыты. Он пытался улыбнуться. Сестра тревожно шептала: - Сейчас только одну минуту. Он не знает, что произошло, ничего не говорите ему об этом. - Понимаю, - сказал Грант. Тихим голосом он обратился к Бенешу: - Как вы себя чувствуете? Бенеш снова попытался улыбнуться. - Точно не знаю. Очень устал. У меня болит голова и правый глаз, но я, кажется, остался в живых. - Хорошо! - Нужно нечто большее, чем удар по голове, что-бы убить ученого, - сказал Бенеш. - Вся эта математика делает череп твердым, как скала, а? - Мы очень рады этому, - мягко сказала Кора. - Теперь мне нужно вспомнить, о чем я должен был здесь рассказать. Оно еще немного туманно, но постепенно проясняется. Оно все во мне, все тут. Он, наконец, улыбнулся. - Вы были бы удивлены, профессор, увидев, что находится внутри вас, - сказал Грант. Сестра выпроводила их, и Грант с Корой очутились рука об руку в мире, в котором, казалось, не было больше ужаса, а только надежда на огромное счастье впереди.
|
