ПЕРЕМЕНЫ

 

Петр спустился из Вышгорода по крутой, временами переходящей в лестницу Люхике Ялг, или, по-русски, улице Короткой Ноги, прошел несколько сот метров и оказался на площади Раэкоэ — Ратушной. Можно было, конечно, пользоваться русскими названиями, но Петр предпочитал эстонские. Ему нравились эта страна и эти люди, он с удовольствием занимался, так сказать, эстонизацией Эстляндии.

После объявления месяц назад регентом графа Тихвинского свободного времени у Петра появилось в избытке. Хотя наместник по-прежнему исполнял свои обязанности, а забот не стало меньше, однако барон Оладьин явно умерил прыть в работе.

Высвободившиеся часы Петр с удовольствием проводил у купца Пеери. Эстонец был интересным собеседником. Впрочем, как признался сам себе Петр, не меньше его интересовала и купеческая дочка Анне, на которую он смотрел, не в силах оторвать взгляда. Чувствуя это, Пеери неизменно просил Анне прислуживать им за столом, а иногда и приглашал присесть с мужчинами и поддержать светский разговор.

Однако сегодня, когда Петр вошел в высокий купеческий дом, Анне там не оказалось. Пеери, как всегда, радушно приветствовал гостя, угостил роскошным обедом и развлек разговором обо всякой чепухе. Когда же последняя перемена была убрана и на столе остались только кувшин красного итальянского вина и миска с нежнейшим эстонским сыром, купец откашлялся и произнес:

— И какие же новости приходят из столицы, господин Назаров?

— Но вы же узнаете все, пожалуй, раньше меня, — улыбнулся Петр. — С последним кораблем пришло сообщение, что между Швецией и Северороссией подписан мир. Ко Швеции отходит почти вся Финляндия, за исключением Карельского перешейка, а Выборгская цитадель становится, таким образом, ингрийской приграничной крепостью.

— Знаю, — кивнул Пеери. — Но еще большие перемены при дворе. Бывший наместник Псковский, граф Турашев, большой друг регента и злейший враг всех недругов царя Ивана, отныне первый министр. И, если верить дошедшим до меня слухам, дни пребывания на посту нашего уважаемого наместника, барона Оладьина, к сожалению, сочтены.

— Что вы хотите сказать? — рука Петра, потянувшаяся за куском сыра, остановилась на полпути.

— Лишь то, что уже сказал.

— Боюсь, это будет означать и мою отставку.

— Что было бы чрезвычайно печально, — произнес Пеери. — Все мы очень благодарны вам за возвращение городу Тарту его древнего названия и многие другие добрые дела, совершенные для нашей маленькой страны.

— Не стоит благодарности, — отмахнулся Петр.

— А я думаю, все-таки стоит. Знаете ли, в Нарвском магистрате открылось одно вакантное место. Моя гильдия с удовольствием поддержала бы вашу кандидатуру.

— Лестное предложение… Но зачем это вам?

— Времена меняются. Сейчас ваша партия не в фаворе. Потом все может повернуться наоборот. Мне хотелось бы сохранить с вами самые добрые отношения.

— Но ведь не эстонец не может… — начал было Петр.

— Но может родственник эстонца, — не дал договорить купец. — Если бы вы посватали Анне… Я бы не отказал. Тем более что девка по вам уже давно сохнет.

Вечером того же дня Басову доложили о приходе Макторга.

— Здравствуйте, Эрик, — произнес фехтовальщик, выходя навстречу гостю. — Что привело вас ко мне в столь поздний час?

— Желание попрощаться, мой друг, — ответил шотландец.

— Уезжаете? Куда же?

— Убываю с войском в Латвию, через Эстляндию, — грустно улыбнулся рыцарь. — Сегодня регент объявил о вступлении Северороссии в войну против Литвы и Польши на стороне царя Ивана. А я вместо Ингрийской гвардии командую отныне пехотным полком в армии Вайсберга. Дашевский тоже отослан из Петербурга — но назначен комендантом Изборской крепости.

— Что же, — поклонился Басов, — желаю успеха.

— Успеха! — вспылил Макторг. — Большей глупости я не представляю. Будем таскать каштаны из огня для московского царя.

— Так, может, вы хоть теперь поняли, почему я не служу? — улыбнулся Басов.

— Может быть, — проворчал Макторг. — Но хочу предупредить вас, Басов. Ко двору прибыл посланник московского царя. Причем не просто посол. Задачи его куда шире. Ни для кого не секрет, что намерения регента состоят не только в том, чтобы сделать Северороссию союзницей Московии. Граф Тихвинский мечтает превратить страну в подобие этого варварского царства, где все, кроме венценосца, — бесправные холопы. Говорят, посол этот прибыл, чтобы помочь нашему новому правителю ввести подобные порядки. Но одна из его задач состоит в том, чтобы отыскивать всех, на кого точит зуб царь Иван или кто бежал от его гнева. Будьте осторожнее. И парнишку вашего, Колычева, придержите. Московский царь и его люди злопамятны.

— Спасибо, — поклонился Басов. — Я запомню.