Введение. Китайские стратагемы – продукт многовекового развития школы мышления, на протяжении тысячелетий практически никак не сталкивавшейся с европейской школой

Китайские стратагемы – продукт многовекового развития школы мышления, на протяжении тысячелетий практически никак не сталкивавшейся с европейской школой. И результаты этого развития не менее удивительны и любопытны для европейца-философа, чем сумчатые звери Австралии были в свое время для европейца-зоолога.

В предисловии к своей книге «Стратагемы (о китайском искусстве жить и выживать)» Харро фон Зенгер пишет: «С одной стороны, китайцы – это китайцы с их неповторимым, сугубо китайским культурным достоянием. Но вместе с тем они являются такими же людьми, как все люди с присущими всем им общечеловеческими чертами. К общечеловеческим чертам китайцев относится, без сомнения, и хитрость. За то время, что китайцы, не стесненные христианскими и иными западными предубеждениями, тысячелетиями исследовали хитрость, они выявили кое-что общечеловеческое. Итог китайского исследования хитрости – список 36 стратагем – имеет общечеловеческое значение. Он не знает ни пространственных, ни временных границ, не связан ни с системой общественного устройства, ни с национальной принадлежностью»[1]. Позволю себе не согласиться с автором.

Во-первых, стратагемы – продукт специфический, совершенно китайский. Конечно, сейчас, после того, как стратагемное мышление стало активно обсуждаться в западной литературе, мы можем «увидеть» и «опознать» стратагемы во многих событиях европейской или иной истории. Однако это определенная аберрация зрения. Видеть то, что китайцы называют стратагемами, в Библии, в сказках братьев Гримм, в греческих мифах и африканских легендах[2] – означает выдумывать историю, которой никогда не было, приписывать людям мотивы и представления, которых у них не могло быть. Это означает пользоваться для анализа определенных жизненных ситуаций понятиями, выработанными на основании совершенно другого опыта жизнедеятельности. Любопытно, что сам фон Зенгер – юрист, и, думаю, никогда не стал бы юридически квалифицировать действия, совершенные в одной стране, на основании законодательства другой страны.

Во-вторых, чтобы их освоить (т.е. по-настоящему понять), просто прочитать про них недостаточно. Даже если внешне некоторые из формулировок выглядят вполне понятными для человека, воспитанного в европейской культуре, лежащее в их основе мировоззрение иное. Иное – в том смысле, что для его понимания надо войти в китайский язык и культуру, видеть сны на китайском языке, знать сказки и детские считалочки. Можно не верить в Сунь У-куна (царя обезьян), но надо иметь в детстве опыт переживания себя как соучастника его путешествия на Запад. А также иметь огромное количество другого душевного, эмоционального и мыслительного именно китайского опыта – и вот тогда нам будет ясно, что имеется в виду в самом древнем из известных нам на сегодня трактатов о 36 уловках, созданном примерно 500 лет назад: «Инь и ян во взаимной связи меняют позиции, /Ключ к победе таится в этих переменах». [ 36 Стратагем (Сокровенная книга о военном искусстве) ]»[3]. Основной текст Ицзин (Книга перемен), на которую опирается этот трактат и, соответственно, стратагемы вообще, был написан в X–VIII вв. до н.э. – тогда же, когда и Илиада (IX - VIII в. до н.э.). То есть, в это же примерно время в Греции сочиняются эпические поэмы, описывающие «божественное племя героев, из которых многие погибли в жестоких войнах и ужасных битвах: одни под стенами семивратных Фив в стране Кадма, сражаясь за наследство Эдипа, другие под Троей, куда их принесли корабли по морским просторам»[4]. И та, и другая цитата – про войну. Почувствуйте разницу между подходами.

Конечно, понимание Китая людям, выросшим в европейской цивилизации, не закрыто. Просто хотелось бы подчеркнуть, что стратагемы – специфический «продукт» китайской интеллектуальной традиции, и для действительного освоения столь значимых элементов китайской культуры необходимо глубокое изучение языка, истории и других аспектов этой культуры.

На мой взгляд, всякий раз, когда мы пытаемся понять стратагемы, мы пытаемся осуществить «перевод» стратагем с языка И цзин на язык Илиады. Но стратагемы, как, наверное, и очень многое в китайской культуре, глубоко символичны, а перевод символов – дело очень сложное. В этой книге я хочу сделать несколько другое[5]. Попробуем не сразу «понимать», а сперва отрефлектировать – увидеть, что за действие стоит за стратагемой как за символом. А затем схематизируем это действие, и тем самым организуем свое понимание. Ведь схематизация – достаточно эффективная техника организация понимания, развивающаяся последнее время, причем именно в русле сугубо рационалистической, западноевропейской традиции.

Таким образом, предпринятая нами попытка нарисовать графические схемы стратагем может помочь их пониманию, пусть даже не теоретическому, а сугубо деятельностному.

Конечно, правомерен другой вопрос: можно ли схематизировать (и даже просто комментировать) то, что понимаешь весьма приблизительно? На мой взгляд, это можно делать, если быть скромным и отдавать себе отчет, что схематизируешь не более чем собственное понимание.

Итак, сперва мы обсудим общее представление о стратагемах, затем – продемонстрируем их схематизацию.

Все стратагемы и примеры, их разъясняющие, взяты из книги Харро фон Зенгера.