Моя душа — пленник Бога, захваченный Им в бою; она до сих пор вспоминает эту битву, хоть и оставшуюся в прошлом, с блаженством, тревогой и изумлением.

 

— Что Шри Ауробиндо подразумевает под «радостью быть Его врагом»?

—Здесь я также должна сказать, что точно не знаю, поскольку он никогда не говорил мне.

Но я могу говорить о своем собственном переживании. Примерно до двадцати пяти лет все, что я знала, был Бог религий — Бог, каким его создали люди, и его я не хотела ни при каких обстоятельствах. Я отрицала существование такого Бога, но с уверенностью, что если бы он существовал, то вызывал бы у меня отвращение.

В возрасте примерно двадцати пяти лет я открыла внутреннего Бога и одновременно узнала, что Бог, описываемый большинством западных религий, это не что иное, как Великий Враг.

Когда в 1914 году я приехала в Индию и познакомилась с учением Шри Ауробиндо, все встало на свои места.

24 марта 1970 г.

Пока Бог ранил и мучил меня, больше всего на свете я ненавидел боль; потом мне открылось, что боль — лишь извращенная и упрямая форма избыточного блаженства.

Есть четыре стадии боли, которую Бог причиняет нам; просто боль; боль, вызывающая наслаждение; боль, которая является наслаждением; и когда это просто слишком неистовая форма наслаждения.

Даже тогда, когда человек поднимается до тех уровней блаженства, где боль исчезает, она все же сохраняется под маской невыносимого экстаза.

Взбираясь на все более высокие вершины Его радости, я спрашивал себя, есть ли предел росту блаженства, и начинал почти бояться объятий Бога.

— Я хотел бы, чтобы Вы разъяснили мне «четыре стадии боли», о которых говорит здесь Шри Ауробиндо.

 

— Если Шри Ауробиндо говорит о моральной боли какого-либо рода, я могу сказать по опыту, что четыре стадии, которые он упоминает, соответствует четырем стадиям сознания, являющимся результатом внутреннего развития и степени единения с божественным сознанием, которой достигло индивидуальное сознание. Когда единство совершенно, остается только «более неистовая форма наслаждения».

Если это физическая боль, претерпеваемая телом, переживание не дает подобного четко определяемого порядка; особенно потому, что единение с Божественным чаще всего вынуждает боль исчезнуть.

25 марта 1970 г.

 

После любви к Богу следующим на пути к величайшему блаженству является любовь к Богу в людях; в ней также присутствует радость множественности.

Моногамия может быть хороша для тела; но душа, любящая Бога в людях, всегда экстатично и безгранично полигамна; и тем не менее, всегда — в этом весь секрет — она любит только одно существо.

Весь мир — мой гарем, и любое живое существо и неживое творение в нем является инструментом моего восторга.

Всякий, кто испытал любовь к Божественному, уже не может любить ничего, кроме Божественного, и именно Божественное он любит во всех тех, к кому ощущает влечение; к тому же, это лучший способ любить, потому что таким образом можно помочь другим осознать Божественное, которое в них проявляется.

27 марта 1970 г.

Одно время я не знал, кого люблю больше — Кришну или Кали; когда я любил Кали, это была любовь к себе, но когда я любил Кришну, это была любовь к другим, в которых я любил себя. Поэтому я полюбил Кришну даже больше, чем Кали.

Шри Ауробиндо всегда высказывал вещи по-своему, всегда оригинально и всегда неожиданно.

29 марта 1970 г.

429. — Что толку восхищаться Природой или поклоняться ей как Силе, Присутствию или богине? Что толку оценивать ее с эстетической или художественной точки зрения? Секрет в том, чтобы наслаждаться ее душой, как наслаждаешься женщиной в теле.

Когда открывается видение в сердце, то все — Природа, Мысль и Действие, идеи и занятия, вкусы и предметы — становится Возлюбленным и превращается в источник экстаза.

Тут нечего сказать.

30 марта 1970 г.

Философы, отвергающие мир, как Майю, очень мудры, святы и строги; но иногда мне кажется, что они еще и немного глупы, позволяя Богу так легко обмануть себя.

432. — Что касается меня, думаю, что имею право настаивать на Боге, отдающем Себя мне, как в мире, так и вне его. Зачем Он все это создал, если хотел избежать такой обязанности?

Майявадин считает Личного Бога грезой и предпочитает грезить о Безличном Существе; Буддист даже это отбрасывает как фикцию и предпочитает грезить о Нирване и блаженном Ничто. Таким образом все сновидцы занимаются тем, что отрицают видения других и превозносят свои собственные как панацею. То, в чем душа находит полную радость, является для мысли высшей реальностью.