Фоновое обеспечение внушения

 

Внушение (как и любое другое управляющее воздействие) во многом зависит от «фонового обеспечения» то есть от психологического состояния контактирующее людей и внешних условий. В этом плане можно выделить ряд фоновых состояний: релаксация, напряжен­ное ожидание, «взрыв», «сцена», идентификация.

Релаксация. Наиболее простым и вполне надежным фоном для внушения является мышечная релаксация (расслабление). Суть ее заключается в том, что при ре­лаксации кора головного мозга человека в определен­ной степени освобождается от побочных влияний и подготавливается к восприятию речевой информации. Лучше всего это достигается, когда беседующие нахо­дятся в комфортной обстановке и сидят в непринуж­денных позах, обращенные друг к другу (на диване, за журнальным столиком). Способствуют и мягкий, не­яркий свет, удобная мебель, отсутствие посторонних звуков, наличие достаточного времени. Позы собесед­ников должны быть естественными. Одно из наиболее удобных для внушения — состояние транса у адресата воздействия.

Напряженное ожидание. Согнутая над столом фигу­ра, подогнутые ноги, блуждающий взор, морщины на лбу, вертикальные складки на переносице — все это признаки напряженного состояния человека. Эмоцио­нальная напряженность также усиливает восприятие идей говорящего.

Выдающийся мастер создания обстановки напряжен­ного ожидания для зрителей — американский киноре­жиссер А. Хичкок. Он исходил вот из чего: страшен не сам выстрел, а ожидание его. В «фильмах ужасов», со­зданных этим мастером, совсем мало преступлений (по сравнению с нынешними боевиками), но режиссер так долго держал зрителей в состоянии напряженного ожи­дания, что это потрясало их больше, чем демонстра­ция кровавых сцен.

«Взрыв». В психологии этот прием известен как мгновенная перестройка личности под влиянием силь­ных эмоциональных переживаний. Явление «взрыва» описано и в художественной литературе (например, перевоспитание Жана Вальжана, героя романа В. Гюго «отверженные»). Научное обоснование методики «взрыва» дал выдающийся отечественный педагог А. С. Ма­каренко.

Применение приема «взрыв» требует создания спе­циальной обстановки для возникновения у человека чувств, способных поразить его своей неожиданностью и необычностью. Неожиданный раздражитель (зрели­ще, информация и т.п.) вызывают у человека смяте­ние. Это приводит к коренному изменению его взглядов на события, отдельных людей и даже на мир в целом. (Например, сведения «доброхотов» о неверности од­ного из супругов в семье означают катастрофу для дру­гого. В иных семьях, где неверность расценивается как «шалость», такого не происходит.)

Сцена. В отличие от спонтанного взрыва ее устраи­вают намеренно. Андре Моруа, рассуждая о приемах, используемых женщинами для манипулирования муж­чинами, утверждал: «Лучшие сцены устраивают пред­намеренно, и с большим искусством».

Приведем одну историю времен наполеоновских по­ходов.

Лионе, один из маршалов армии Наполеона, обладал не­кой «странностью». Будучи человеком очень ровным и вы­держанным, он иногда терял самообладание перед подчи­ненными, срывал с головы треуголку, швырял ее на землю и топтал в ярости. Эти вспышки гнева случались всегда в моменты, когда нужно было подвигнуть подчиненных на непростое решение.

И только денщик подметил такую закономерность: всякий раз перед этим маршал говорил ему: «Жак, прине­си мою старую треуголку». Маршал был из простолюди­нов и не мог топтать дорогой головной убор.

Не зря говорят: «Лучший экспромт — тот, который хорошо подготовлен».

Идентификация. Если собеседник не проявляет ни явных признаков расслабления, ни напряженности, то взаимопонимание с ним может быть достигнуто на фоне идентификации, то есть на идее одинакового отношения к чему-либо пережитому.

Известно, что люди, имеющие нечто общее, скоре_е окажутся друг другу по душе и найдут взаимопонима­ние: врач с врачом, коммерсант с коммерсантом, ин­женер с инженером и т.д. А если у них к тому же и общность судеб, то достижение аттракции еще более ускорится.

Для большинства людей собрат по несчастью (одна и та же болезнь, общее горе и т.п.) становится ближе. Напомним еще раз пример, примечательный в этом плане: рассказ О. Генри, где вор подружился с хозяи­ном дома только потому, что обоих мучил радикулит.

Оглушительный успех телесеансов Анатолия Кашпировского был обусловлен, в частности, тем, что не­мало нашлось желающих идентифицировать себя с теми счастливчиками, которые уже избавились от своих бо­лезней: «Если они, то почему и не я?».

 

 

Обладает ли слово физической силой?

Время от времени приходится встречаться с утвер­ждениями, что растения «чувствуют», когда им соби­раются «сделать плохо», «понимают» слова, предве­щающие для них опасность.

Лингвисты из Московского НИИ языкознания вме­сте с биологами решили разобраться в этом вопросе и провели соответствующий эксперимент на растениях.

Проклятию подвергли арабидопсис, выполняющий в бо­танике роль подопытной мышки. Злую фурию заменил генератор волн, который до предела усилил эмоциональ­ный накал обыкновенных слов. Оказалось, что по силе воз­действия ругательства сравнялись с мощным радиационным излучением: порвались цепочки ДНК, распались хромосомы и перепутались гены. Большинство семян погибло, а те, что выжили, мутировали. Самое интересное, что результат вовсе не зависел от громкости звука. Сразу вспоминают­ся колдуны, которые свои заговоры нашептывают.

В народе давно живет убеждение: завистливый, злой человек дурным словом может причинить вред. Таким говорят: «Типун тебе на язык!»

Коли брань обладает такой силой, которая улавли­вается даже лишенными сознания растениями, то возникает вопрос: влияют ли ругательства на здоровье че­ловека?

То, что они несут вред тому, на кого обрушиваются — ясно: не случайно мы болезненно реагируем на ругань в наш адрес. А здоровью самих ругающихся?

Не так давно лингвисты нашли «идеальное» общество — гималайских шерпов: у них запрещены драки, смертоубий­ства, насилие, ругань. Однако, как выяснилось, этот на первый взгляд благополучный народец — самый диском­фортный в мире, напоминающий бомбу, готовую к взрыву. Раз в год им разрешается переступать грани дозволенно­го в языке на состязаниях в риторике, и это оборачива­ется многодневными кровавыми потасовками.

Получается, что бранные слова являются клапаном, с помощью которого организм избавляется от разру­шительной энергии.

Матерные и бранные слова нам нужны, как молоко растущему организму. Не будь ненормативной лекси­ки, наша энергия сожгла бы нас изнутри.

В НИИ языкознания советуют: если вам хочется вы­ругаться, то лучше не сдерживаться, а уткнуться в угол или забор, чтобы не распылять вредоносные волны, и крепко чертыхнуться. А для обидчиков держать нагото­ве формулу: «И тебе того желаю!» Безвредно для окру­жающих, а по сути — «зуб за зуб».

Но надо помнить, что в отличие от ругательств про­клятия имеют и обратную связь: те, кто их произно­сит, навлекает беды и на свою голову.